Национальное достояние России5
Заслуженная артистка России Евгения Смольянинова известна как исполнительница русских романсов, русских народных песен, композитор, киноактриса. Смольянинова удостоена премии «Национальное достояние России» Международного благотворительного фонда «Меценаты Столетия», награждена орденом св. княгини Ольги РПЦ и орденом «Торжество Православия» фонда «Народная награда».
На сцену Даугавпилсского театра вышла женщина в простом, без всякого намека на народность темном длинном платье, на плечах – голубой шарф.
«Я неоднократно бывала в Риге, а вот в Даугавпилсе впервые. Все, что случается в первый раз, помнится. Я буду вспоминать этот зал, а вы – меня. Пусть эти воспоминания будут хорошими», – говорила певица, обращаясь к зрителям. А потом полилась песня…
У Смольяниновой – традиция начинать и заканчивать концерт романсом Е.Д. Юрьева (1882-1911) «В Лунном сиянии»: «Динь-динь-динь, динь-динь-динь – колокольчик звенит. Этот звон, этот звон о любви говорит…»
В общем, все ее песни, романсы, баллады – так или иначе о любви. Точное определение голосу этой певицы трудно подыскать, он колокольчиковый, звонкий и чистый. Так петь Евгению научила крестьянская певица Ольга Федосеевна Сергеева, спевшая в фильме А. Тарковского «Ностальгия». С этой псковской бабушкой Евгения познакомилась в Ленинграде, куда та приехала по приглашению, чтобы дать представление о народных песнях молодежи. Сама же Смольянинова переехала в город на Неве из сибирского Новокузнецка. Вот как она описывала свои впечатления от голоса Сергеевой:
«И когда она запела, я почувствовала всем своим существом, как по залу разлилась какая-то прохлада. Покой необыкновенный. Я забыла, что у меня болела голова, и была настолько потрясена, что во время выступления рыдала от ее голоса. Так сладостно я, наверное, никогда в жизни больше не рыдала. Это было необыкновенное состояние, настоящее чудо. Ольга Федосеевна перевернула мои представления не только о пении – о музыке вообще, о мироздании, о Боге, о людях и любви. В какой-то момент я умерла. Для меня не существовало ничего: ни занятий по фортепиано, ни семьи, ни друзей. Во всем, что меня окружало, улавливалось только эхо ее голоса, и в таком состоянии я находилась около трех лет – пока внутри меня всё переформировалось, чтобы я смогла спеть и не заплакать, а зрители, наоборот, светлели душой и не стыдились своих слез».
В последний раз Евгения повидалась с Ольгой Федосеевной за полгода до ее кончины. Заехала к ней в деревню. К этому моменту вышел диск певицы. Услышав эти песни, Ольга Федосеевна сказала: «Это я пою». А узнав, что все-таки не она, засмеялась. Для Е. Смольяниновой Ольга Федосеевна осталась «человеком сердца».
Вероятно, нечто подобное испытали зрители, пришедшие на концерт русской певицы. Слушали, затаив дыхание, бесхитростные романсы, напитанные искренностью песни о простом и вечном. Были также произведения на стихи А. Тарковского, песни А. Вертинского и замечательная, известная с петровских времен баллада об иноке и райской птичке. Кстати, к этой теме обращался поэт Д. Мережковский (1889), и его захватила легенда, источником которой является древнерусская повесть «О славе небесной и радости праведных вечней».
По нынешним временам совершенно удивительным воспринимается то, что исполнительница пела два часа без перерыва. А главное – без фонограммы! Иногда пение прерывалось краткими пояснениями к репертуару или просто обращением к зрителям.
«Я много лет путешествую из города в город. Но возможности поговорить с каждым зрителем нет. Вижу только темноту зала и слышу аплодисменты, – говорила Евгения. – И прислушиваюсь к вашей тишине, когда пою. Тишина – как созвучие в музыке, как гармония тонов. Возникает слаженность, когда ничего лишнего. По этой тишине зала я понимаю, что мы говорим на одном языке, разговор от сердца к сердцу. Момент созвучия остается навсегда. Жизнь можно прожить по-разному. Но главное, чтобы созвучие состоялось. Когда человек подходит к какой-то черте, то тут оно и вскроется. Сердца бьются в такт друг к другу, а всё остальное могут делать машины, но это – только мы. Любовь не терпит ни одной фальшивой ноты. И что бы там ни было, на самом деле все хотят одного – любви. Если любовь жива – мы не безнадежны».
Евгения Смольянинова возродила к жизни целый ряд забытых городских романсов и песен ХIХ века. В молодости ездила в фольклорные экспедиции. Уникальный голос певицы звучит в фильмах «Жизнь Клима Самгина», «Китайский сервиз», «Мусульманин», «Вход в лабиринт» и др. В 1994-м она стала автором музыки для кинокартины «Мусульманин».
«Природа русской народной песни требует от исполнителя высочайшего уровня нравственности, душевных сил, – рассказывает Евгения Смольянинова, – иначе всё рассыпается, становится пародией, имитацией, жалким подобием, ведь песня сама не поется, ее человек поет, но как, какой человек и для чего – вот важнейший вопрос.<...>
Я никогда не надевала на сцену национальную одежду. Однажды на гастролях мастерица подарила мне свадебный сарафан, какой носили в Псковской губернии. Некоторое время я выходила петь в этом наряде, и мне он был к лицу. Но всё время меня не покидало ощущение, что я – ряженая. Национальная одежда несет в себе связь с древними традициями и обрядами, и в этом есть некая сакральность и обязательность. Национальный костюм, на мой взгляд, категорически не предназначен для сцены. Поэтому я придумываю наряды, которые ассоциативно – цветом, линией, легкостью соответствуют образам народной одежды».
По словам Е. Смольяниновой, есть люди, которые словно бы создают русло, которое помогает всем двигаться по жизни: заставляет сделать в нужном месте изгиб или течь прямо.
«Много провокаций сегодня происходит, много такого, что ожесточает сердце. Сказано: в последние времена в сердцах охладеет любовь. Я не берусь говорить о временах, какие они. Но, на мой взгляд, процесс охлаждения происходит для современного человека, а любовь — это единственная возможность выжить, сохранить сердце…»
Голос Смольяниновой – родник души русской. Наверное, в легендарном граде Китеже так пели. Певица считает, что у современных людей, говорящих на русском, нет ни малейшего представления о русской музыкальной песенной интонации, сохранившейся разве что в церкви. Певица предпочитает говорить, как говорила в эмиграции русская аристократия, произношение на старорусский манер – ее сознательный выбор. В песнях возводится на пьедестал буква «о», которую Смольянинова всячески обыгрывает, не оставляя незамеченной для слушателя. «Оканье» поясняет так:
«Я окаю, потому что везде акать нельзя», «буква «а» – красивая, но «о» очень рельефно вычерчивает слово, чтобы точнее отпечатался смысл».
P.S. С учетом того, что в Даугавпилсе проживает много русских, на концерт Смольяниновой русские родители должны были привести своих детей, чтобы познакомить с истинно русским пением. Увы, этого не случилось, публика была сплошь возрастная.
Концерт Евгении Смольяниновой в Даугавпилсе состоялся благодаря продюсерскому центру ArtRitmi.