Братья Дубровины из сельца Корытово3

Короткая ссылка

Даугавпилс и сегодня продолжает почитать и ставить в пример градоначальника позапрошлого века Павла Федоровича Дубровина (1839-1890), с момента ухода которого в мир иной минуло уже 130 лет. Однако не все знают, что у Павла Федоровича был родной брат, также послуживший Отечеству…

Павел Федорович родился в 1839 году, а его брат Николай Федорович Дубровин – историк, академик, генерал-лейтенант Русской императорской армии – в 1837-м. Стало быть, был на два года старше. Место рождения обоих – сельцо Корытово Великолукского уезда Псковской губернии Российской империи.

 

К 1781 году Корытово (с написанием «Карытово»), как сообщает «Лукиград», уже именовалось сельцом. Имение на тот момент включало 447 десятин 1981 сажень земли, за ним числилось 59 душ мужского пола. Владельцем его был подпоручик Николай Семенович Дубровин, по всей видимости, дедушка будущих знаменитостей. Точная дата вступления во владение сельцом Корытово Федора Николаевича Дубровина неизвестна, как и дата его рождения. Зато по метрическим книгам выяснено, что на 7 февраля 1837 года новому владельцу сельца Корытово было 32 года, а его новоиспеченной супруге, Анне Никитичне, дочери капитана морской артиллерии Н. М. Федорова, 22 года. Венчались молодые в Образской церкви села Максимово.

 

 

На 1861 год хозяином сельца Корытово оставался поручик Федор Николаевич Дубровин, в его владении было, помимо деревень Акарачково, Кленовниково и других, 113 душ мужского пола.

 

Анна Никитична Дубровина скончалась в марте 1880 года. Федор Николаевич год спустя. Оба похоронены на Казанском кладбище города Великие Луки. Могилы, увы, не сохранились.

 

«Особое место среди военных историков»

 

Информации о Павле Федоровиче Дубровине хоть и не так много, но все же она есть, и неоднократно была опубликована на даугавпилсских сайтах. Поэтому сегодня уделим внимание его брату Н.Ф. Дубровину.

 

Николай Федорович Дубровин (26 ноября 1837 – 12 июня 1904) окончил Полоцкий кадетский корпус (1853), Константиновский кадетский корпус (1856), Михайловскую артиллерийскую академию. Служил в лейб-гвардии, 1-й артиллерийской бригаде, затем в главном штабе артиллерии гвардейского корпуса, куда 17 марта 1869 года был прикомандирован для написания военно-исторических работ, и далее в Петербургском окружном артиллерийском управлении.

 

Николай Федорович Дубровин

 

30 августа 1878 года, сообразно присвоению очередного звания, произведен в генерал-майоры. В 1882 году назначен членом Военно-ученого комитета при Главном штабе. 30 августа 1888 года произведен в генерал-лейтенанты.

 

С 1886 года Н. Ф. Дубровин являлся членом Академии Наук. Брат Павла Федоровича Дубровина посвятил свою жизнь изучению русской военной истории.

 

Военный историк Л. Г. Бескровный отзывался о Н.Ф. Дубровине так:

 

«Н. Ф. Дубровин занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примыкает ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов Н. Ф. Дубровина обширен. Он занимается не только вопросами военной истории, но также истории дипломатии и внутренней политики России».

 

Из многочисленных исторических и военно-исторических трудов Н. Ф. Дубровина особо отмечают следующие:

 

  • «История войны и владычества русских на Кавказе» (6 т., 1871, 1886-88);
  • «История Крымской войны и обороны Севастополя» (1900);
  • «Восточная война 1853-56 гг. Обзор событий по поводу сочинения М. И. Богдановича» (1877);
  • «Материалы по истории Крымской войны и обороны Севастопол» (6 т., 1871-75);
  • «Пугачев и его сообщники» (3 т., 1884);
  • «Отечественная война в письмах современников»;
  • «Князь А. В. Суворов среди преобразователей Екатеринин. Армии» (1886);
  • «Присоединение Крыма к России» (3 т.);
  • «Поход В. А. Зубова в Персию в 1796 г.»;
  • «Братья Потемкины на Кавказе» («Рус. Вестн» 1878 г., №№ 11 и 12) и др.

 

Начиная с 1863 года, Н. Дубровин, будучи старшим адъютантом штаба артиллерии Отдельного гвардейского корпуса и Петербургского окружного артиллерийского управления, активно публикуется в «Военном обозрении», «Русском вестнике», «Отечественных записках», «Вестнике Европы». Отмечают, что уже первые его работы отличались документальной основательностью и обширной проблематикой, выходя за рамки сугубо военных сюжетов: сербский и польский вопросы в царствование Александра I, внутреннее состояние России (политическое, общественное, социально-психологическое, финансово-экономическое) накануне и в период Отечественной войны 1812 года, персональные характеристики виднейших деятелей Александровской эпохи, русско-турецкая война (1806-1812), включая ее политический и дипломатический аспекты.

 

Кстати сказать, отец Н.Ф. Дубровина – Федор Николаевич Дубровин – несколько лет служил на Кавказе, и принимал участие в русско-турецкой войне 1829-1829 гг.

 

Сам же Николай Федорович в свое время был специально командирован за границу для изучения военного дела иностранных государств. Однако и в это время находил возможности для собирания материалов по истории России.

 

Кавказская тема

 

По отдельным высказываниям Дубровина – в частности о «почти ничтожной роли одного человека» в истории эксперты делают вывод, что его вообще нельзя отождествлять с персоноцентричной исторической литературой монархического толка.

 

Братья Дубровины из сельца Корытово

 

«Вместе с тем, когда речь заходит о драматических, поворотных эпохах в истории России, Дубровин с восхищением показывает многочисленные примеры высокого, героического порыва человеческого духа, способного предопределять судьбу страны, – пишет Владимир Дегоев – профессор МГИМО. Он же указывает на то, что внимание историка всегда привлекали сюжеты, связанные с процессом строительства Российской империи. – И тут невозможно было обойтись без Кавказа – одной из важнейших имперообразующих территорий России. Кроме того, интерес Дубровина к Кавказу подогревался тем обстоятельством, что это было самое необычное приобретение империи, уникальное в этнокультурном плане и очень весомое в геополитическом».

 

Именно Кавказ в качестве составной части империи, а не беспокойного соседа, олицетворял логическую завершенность продвижения России в черноморско-каспийском пространстве и поиска прочных границ, обеспечивающих безопасность от Турции и Ирана…

 

Отмечают, что Дубровин работал много и быстро. Его интерес к Кавказу нашел отражение в двух книгах. С перерывом в год (1866, 1867 гг.) выходят в свет «Закавказье от 1803 года по 1806 год» и «Георгий XII, последний царь Грузии, и присоединение ее к России», а следом – две статьи («1802-й год в Грузии» и «А.П. Ермолов»). Проявленный в этих трудах профессионализм и добросовестность побуждали думать, что автор занимался Кавказом всю свою жизнь.

 

 

«С формальной точки зрения, "Историю" Дубровина не жаловала ни советская, ни постсоветская, младороссийская историография, – замечает В. Дегоев. – Его укоряли за антинаучный подход, за апологию войны и царского колонизаторского режима на Кавказе, за оскорбление исторической памяти малых народов, разжигание национальной розни и т.д. Парадокс, однако, в том, что даже для самых непримиримых критиков Дубровина, отвергающих его идейно-политические и научно-методологические установки, подлинно профессиональное образование и познание Кавказа, как необъятного объекта исследования, началось с "Истории войны и владычества русских на Кавказе". Именно этот "антинаучный" труд открыл большую дорогу в науку многим отечественным и зарубежным ученым, хотя признаваться в этом и сегодня, как и прежде, не принято».

 

Далее ученый работал над кавказской темой с еще большим усердием. Другими становились масштабы и глубина изучения. Дубровин писал о Кавказе не как «очарованный странник» с буйным романтическим воображением, а как историк, который не отводил взгляда от беспощадных документов. Целых пять лет исследователь не вылезал из петербургских и московских архивов, вспахивая поле нетронутого до него документального материала. А потом и сам отправился на Кавказ, где помимо изучения местных архивов, собрал богатейший этнографически материал о народных обычаях, преданиях, легендах, верованиях, празднествах, песнях и т. д.

 

Русскую администрацию Кавказа Дубровин призывал изучать и понимать местную жизнь во избежание ситуации, когда элементарное этнографическое невежество приводит к непоправимому.

 

Самый плодотворный период

 

В 1876 году Дубровину представился случай публично заявить о себе как о крупнейшем знатоке военных и политико-дипломатических событий 1853−1856 гг. А было так… Академия наук, рассматривавшая тогда возможность присуждения М.И. Богдановичу Уваровской премии за его книгу о Крымской войне, попросила Дубровина дать на нее отзыв. Предложение одновременно было и заманчивым, и деликатным.

 

«Модест Иванович на тот момент считался первым в России специалистом по данной проблематике, и выступать в роли его критика – пусть и по официальному поручению –означало взять на себя большую ответственность…»

 

Однако и оставлять под спудом (точнее, в личном царском архиве) свои глубокие, обширные и уникальные для 70-х годов XIX века познания о Крымской войне Дубровину тоже не хотелось. И он решился поделиться ими с ученой публикой…

 

В 1884 году вышел в свет трехтомный труд Дубровина «Пугачев и его сообщники», названный критиками «капитальным приобретением» русской историографии. Автор впервые столь «скрупулезно и дотошно проработал материалы следственного дела о пугачевском бунте». В итоге Дубровин пришел к важному выводу о тесной связи «между восстанием и тогдашним состоянием русского общества на всех его этажах». В том же году Академия наук поручила Дубровину составление заключения о труде А. Петрушевского «Генералиссимус князь Суворов» (СПб., 1884.Т. 1−3). Через два года Дубровин ответил монографией, в которой подробнейшим образом разобрал организаторскую и реформаторскую деятельность Суворова, останавливаясь, в том числе на вопросе о роли личности в истории.

 

Вообще, 1880-е годы признают самыми плодотворными в творческой биографии Дубровина. Помимо уже упомянутого, появляются полтора десятка ценнейших фолиантов, уникальных документов, извлеченных ученым из архивов Правительствующего Сената (царствование Петра Великого), Верховного Тайного Совета (Екатерина I и Петр II), Собственной Его Императорского Величества Канцелярии (Александр I), Коллегии иностранных дел (время Екатерины II и Павла I). Все это документы зачастую настолько выразительны и информативно насыщенны, что говорят сами за себя, совершенно не нуждаясь в комментариях. Последних Дубровин в ряде случаев действительно избегал, вероятно, делая это сознательно.

 

Одна из вершин публикаторской деятельности Дубровина – «Письма современников» об Отечественной войне 1812 года, а также о других важных событиях в царствование Александра I. Перед читателем встает «живая и объемная панорама жизни начала XIX века с ее макросюжетами и микродеталями, включающими бытовые наблюдения и настоящие откровения».

 

 

Профессиональная ответственность

 

За несколько лет до своей кончины Н.Ф. Дубровин начал собирать материалы по истории движения декабристов.

 

«Профессионалам известно, сколько труда, сил и времени требуют архивные изыскания, особенно когда приходится ворошить горы документов, чтобы найти нужный, если, конечно, он там вообще есть. Отсутствие полной гарантии на этот счет иногда обрекает историка на трудоемкую, но бесполезную трату времени».

 

Дубровину за 60, и в архивах работается уже на так легко, как это бывало в молодости.

 

«Дни, потерянные на перелистывание «пустых» дел, стоят теперь все дороже. Однако как человек, беззаветно преданный своему ремеслу, Дубровин не хочет никому передоверять даже «черную», собирательскую работу, считая ее своим профессиональным уделом и своей профессиональной ответственностью», – пишет В. Дегоев.

 

Где когда-то стоял барский дом…

 

На момент выхода книги И.И. Васильева «Опыт географическо-статистического словаря Псковской губернии. Великолукский уезд» (1884г.), сельцо Корытово представляло собой имение размером в 369 десятин 1549 с половиной саженей земли, строений было два, а жителей – с десяток: трое мужчин и семь женщин. А «Список населенных мест Псковской губернии», издания 1885 года указывал, что в сельце Корытово, расположенном при речке Вскуице, в одном дворе проживает двое жителей мужского пола. Дальнейшая судьба Корытова частично прослеживается в описях Планов Генерального межевания, где указывается, что сельцо это к 1893 году было размежевано на несколько частей. Одной частью (99 десятин 1946 саженей) владели крестьяне «деревни Назарова Шелково тож» Евстрат и Алексей Родионовы с прочими. Вторая же часть (265 десятин 1200 саженей) принадлежала великорусскому помещику Н.Ф. Голенищеву-Кутузову. Третьей частью (77 десятин 2150 саженей) распоряжались крестьяне собственники деревни «Новоселье. Корытово тож». Наименьшая часть в 20 десятин 740 саженей досталась обществу крестьян деревни Мандусовой. Получается, что все потомственные дворяне Дубровины покинули эти великолукские земли. Последней владелицей сельца Корытово была, по словам местных обывателей, Елизавета Никандровна Чирикова, ей имение принадлежало перед революцией… Когда в 2011 году краевед В.В. Орлов вместе со своими учениками посетил Корытово, старожилы показали усадебный пруд и место, где когда-то высился каменный барский дом, под сводами которого прошло детство Николая и Павла Дубровиных.

 

 

Два брата, две судьбы, два беззаветных служения….