«Вьетнамские хитрости», или Как живется нелегалам в «Даугавпилсе»2

Чтобы увидеть нелегалов, содержащихся в ЦРЗИ (ул. Адрея Пумпура, 105Б), необходимо пройти два контрольно-пропускных пункта, а также с полдюжины дверей и ворот. Однако руководитель Центра, майор Дайнис Лякса, приветливо отвечает на все вопросы и ведет меня по проторенной тропе «экскурсантов» – журналисты здесь не редкость. Улыбающийся начальник показывает, в принципе, больше необходимого, постоянно повторяя: «Но вот в позапрошлом году здесь было действительно жарко».

 

Уютно, тепло, домой не хочется

 

Конечно же, в Центре «Даугавпилс» периодически появляются не только вьетнамцы, но и русские, и грузины, и многие другие. Однако в последние два-три года основной контингент ЦРЗИ составляют именно выходцы из Социалистической Республики Вьетнам.

 

Причину столь бурного потока вьетнамцев в СМИ обычно связывают с экономическим кризисом на родине беглецов. Однако более правдоподобной является версия об ухудшении ситуации в России, где эти искатели счастья живут и работают нелегально уже пару десятилетий. Санкции, как оказалось, больно ударили и по азиат-гастарбайтерам, которым теперь приходится думать о переезде из Москвы и Петербурга в Европу.

 

На границе вьетнамцев не то что ловят – они порой и сами выходят к пограничникам навстречу, усталые, голодные и больные. В основном это происходит рядом с Вилякой и Лудзой. Но где бы они ни были обнаружены, с любой точки на границе их повезут в Даугавпилс, ведь центр для нелегалов в Муцениеки еще не достроен (обещают закончить к этой весне).У нас же они живут почти как в общежитии.

 

 

Центр временного размещения действительно напоминает общагу: общие комнаты, общая кухня, общие туалеты и вахта… правда, с очень серьезными мужчинами и дверным металлоискателем. Здесь также можно «погулять», побросать мяч в корзину или покурить в забавных бревенчатых беседках. Выход в сеть, конечно же, ограничен, однако ежедневно всем обитателям выделяется час на посиделки в комнате с нормальным Wi-Fi.

 

Все упомянутое выше вряд ли вызовет удивление даже у редкого посетителя этого заведения, но вот что действительно заставляет поднять брови, так это то, что в Центре проживает немало детей и подростков. После недолгого осмотра, включающего аккуратную медицинскую комнату с отделом карантина, мы проходим в кабинет главного начальника, где за разговором выясняется, что увиденные «мальчики и девочки» на самом деле могут оказаться мужчинами и женщинами в возрасте от 25 до 30 лет.

 

 

– Вьетнамцы не слишком спешат к себе домой, не так ли?

 

– Совсем не спешат. Но для того, чтобы выслать их на родину, нам нужно удостоверить их личность и выдать им паспорт или документ для перемещения. Вьетнамцы слабо идут на контакт и выдумывают всякие небылицы, поэтому задерживаются у нас по 6-12 месяцев. Были случаи, когда нелегалы находились тут по полтора года. Правда, рано или поздно они все же признаются и даже начинают более бойко говорить по-русски или по-английски.

 

– Языковой барьер – большая проблема?

 

– Огромная. Если смотреть пропорционально, то я бы сказал так: лишь 1 из 20 постояльцев знает русский язык, и лишь 1 из 30 знает английский. То есть без специальных переводчиков в Центре можно пообщаться лишь с двумя-тремя из них. По их делам видно, что они находились в России несколько лет, но они это умело скрывают.

 

 

– Значит, переводчики ездят к вам очень часто?

 

– Конечно, при таких-то условиях. Но пограничная служба заключила договор с несколькими бюро, которые предоставляют услуги по устному или письменному переводу. Так что в этом вопросе сложностей нет. Правда, бывает так, что приходится использовать двух переводчиков сразу – один переводит с какого-нибудь китайского диалекта на французский, а другой – с него на латышский.

 

– «Путешествия» нелегалов требуют больших средств – в СМИ фигурируют цифры от 10 до 15 тыс. евро. Латвия не может заставить нелегала уехать за его собственные деньги?

 

– Нет, не может. Выдворение персоны происходит за счет государства, но если человек сам хочет уехать быстрее за свои средства, то пожалуйста. Тем не менее практика показывает, что люди предпочитают сидеть по несколько месяцев и играть в молчанку. Поэтому государство покупает билет, обеспечивает конвой (обычно до самолета), ну а потом европейские фонды компенсируют какую-то часть из этих расходов. Деньги и ценности обитателей Центра мы храним в спецхранах.

 

– Часто ли у вас случаются конфликты?

 

– Не слишком часто, но бывают. И в этом плане не важно, сколько человек проживает в одной комнате. Все зависит от характера людей. Но, как правило, «выпустить пар» у кого-то конкретного не составляет труда. Обычно достаточно просто вывести человека из блока.

 

– Сейчас поток рвущихся через границу заметно ослабел. С чем это связанно?

 

– В 2016 году число размещенных у нас вьетнамцев сократилось на треть. Но в 2015-ом было действительно очень жарко. Из-за большого потока нелегалов нам пришлось прибегнуть к помощи Латгальского управления Госполиции – мы переправляли их в изолятор временного содержания в Даугавпилсской крепости, где для этих целей выделили целый этаж. Там мы их разместили, конечно же, по всем соответствующим нормам, ведь они же не заключенные и их нельзя закрывать в камерах. Для них в таких случаях обустраиваются кухня, комната с телевизором и многие другие «экстры». Вообще, когда мы привозили холодильники, плитки и телевизоры, то полицейские смотрели на нас ошалевшим взглядом. В 2015 году для размещения нелегалов полицейский изолятор использовался 4,5 месяца, а в прошлом году – только два.

 

 

Что же до причин… Наверное, пограничный забор действительно работает, в том числе и на уровне информации, ведь нелегалы и их проводники очень хорошо осведомлены обо всем, что происходит на границе. Возможно, кто-то прибегнет к новым хитростям или будет использовать другой маршрут, остается только гадать.

 

Размещенные в ЦРЗИ «Даугавпилс» (ротация):

 

2014 год – 588 человек;

2015 год – 948 человек;

2016 год – 651 человек.

 

Портал grani.lv выражает благодарность руководителю ЦРЗИ «Даугавпилс» Дайнису Ляксе и старшему инспектору пограничной службы Инге Бэке за предоставленную информацию.