Надежда Пучкова. История обмана78

Итак, все (ну, или почти все) в нашем городе слышали про Надежду Пучкову. Молодую девушку, которой больше года назад мы все собирали деньги на «операцию» при помощи киберножа (по сути это – облучение) в Сигулдском радиологическом центре.

Напомню хронологию событий. На облучение каверномы в Сигулде нужно было 7500 евро. Их собрали. В конце апреля Надежда приехала в Сигулду, и ей сделали две процедуры облучения каверномы в головном мозгу с целью снижения риска кровоизлияния, от которого она могла умереть.

Казалось бы, все позади. Девушка должна идти на поправку. Но в конце лета 2016 года Надя стала жаловаться на здоровье. Цитата из статьи за 22 сентября 2016 года:

Несмотря на то, что врачи из Сигулды утверждали, что для эффекта от киберножа должно пройти время – не менее полугода, Надежда, больше не доверяя латвийским врачам, нашла клинику в Мюнхене, где ее согласились принять на обследование, которое стоило больше 2000 евро. При помощи фонда Ziedot.lv и жителей нашего города, к которым я лично обращалась в соцсетях, нужная сумма, плюс средства на дорогу и проживание в Мюнхене, была собрана довольно быстро.

Надя съездила в Мюнхен. У меня есть заключения германских врачей в оригинале. В них нет ничего категоричного. Они, в отличие от Нади, не утверждали, что сигулдский кибернож не помог, не настаивали на проведении операции по трепанации черепа и механическому удалению каверномы. Однако результаты МРТ показывали микрокровоизлияния, случившиеся рядом с каверномой. Девушка жаловалась, что ей постоянно становится хуже. Окей, нужна операция.

Портал grani.lv и другие городски СМИ призвали горожан жертвовать деньги Наде на операцию. Одновременно я лично и еще некоторые из людей, которые помогали Наде, не теряли надежды, что операцию ей оплатит Латвийское государство. Тем более, что фонд Ziedot.lv поставил условие: начнем сбор средств на операцию только после получения отказа от Минздрава о финансировании из госсредств. До тех пор мы призывали делать перечисления на личный счет Нади.

Для того, чтобы латвийская сторона приняла некое решение, нужно было собрать немало бумаг, вновь пройти обследования. Все это затянулось на несколько месяцев.

В какой-то момент Надя совершила поступок, который заставил меня сильно засомневаться. Она написала редактору газеты «СейЧас», что просит поставить статью о сборе средств на операцию в газету и готова …оплатить ее! Газета «СейЧас» часто участвует в сборе средств тяжело больным людям, но такое предложение – оплатить размещение подобной статьи – мы получили впервые. Ну да ладно, мало ли человеком двигало отчаяние. Естественно, мы отказались от этого странного предложения и продолжили ждать заключения Минздрава.

В феврале 2017 года у меня состоялся телефонный разговор с Надей. Она находилась в ожидании приема у нейрохирурга в больнице Страдиня, при этом люди к тому моменту, по ее словам, пожертвовали ей на ее личный счет чуть больше 20 тысяч евро (запись разговора есть). Слово нейрохирурга должно было стать решающим в вопросе об оплате операции латвийской стороной. Прием у него назначили на март.

Я стала пытаться связаться с Надей в апреле, чтобы узнать, как прошло обследование и что ответил Минздрав. Надя не брала трубку. По просьбе редактора портала ей позвонила моя коллега. Это было 18 апреля. Надя в разговоре жизнерадостна и приветлива, говорит, что все хорошо, обещает через недельку-две собраться с мыслями и связаться с корреспондентом, чтобы публично отблагодарить всех, кто жертвовал ей деньги. Запись этого разговора, как и остальных, на которые я ссылаюсь в этом тексте, у меня есть.

Надя так и не позвонила. В начале мая я сама вновь набрала ее номер. На удивление, она ответила. Сказала, что была на операции, что все хорошо, и скоро надо будет написать благодарность людям, поддержавшим ее. Хорошо.

В этом разговоре случился второй момент, который меня очень сильно смутил. Мы заговорили о Сигулдском центре, где ее «облучали». У нас состоялся такой диалог.

Я: – О, Надя, так ты же почти год назад там, в Сигулде, и была. Получается, ровно год между этими двумя процедурами. Какого числа ты ездила в Сигулду?

Надя: – 26 апреля.

Я: – А в Германии тебе когда сделали операцию?

Надя: – (заминка) Нуу, отними 14 дней от сегодняшнего.

Человеку проникли в голову, сделали сложнейшую операцию. Этот день любой считал бы своим вторым днем рождения! Но Надя не смогла назвать точную дату. Хотя день визита в Сигулду год назад помнила.

К тому же, моя коллега разговаривала с Надей, повторюсь, 18 апреля. Надя уже тогда говорила, что у нее все хорошо, операция сделана. Но если отнять 14 дней от нашего с ней разговора в мае, то датой, когда ее якобы прооперировали, выходило 22-23 апреля. После дня операции Надя, как она сама говорила, еще две недели провела в Германии. Не сходилось.

Она пообещала мне встретиться и все рассказать, но потом не отвечала на звонки, писала сообщения, что она в Риге, потом – что «супруг сегодня свяжется с редактором». Но ничего подобного не происходило.

Параллельно Надя очень активно ругала Городскую думу (называя депутатов подонками) в соцсетях и прославляла Рихарда Эйгима. Как-то я услышала ролик по радио, в котором Надя говорит, что господин Эйгим помог ей в некоторой трудной жизненной ситуации и призывает голосовать за него. Значит, на то, чтобы поблагодарить его лично, у нее время и силы есть, а на то, чтобы сказать спасибо людям, которые по крохе собрали ей деньги на операцию, выходит, нет?

В какой-то момент я была, можно сказать, доверенным лицом Нади, и у меня остались ее письма доктору в Мюнхене, который вызвался ее оперировать. Я связалась с ним с просьбой прояснить ситуацию. Он написал, что Надя к ним не приезжала и операцию ей они не делали. Я захотела во что бы то ни стало показать это письмо Наде и посмотреть ей в глаза.

Но она не отвечала на мои звонки и сообщения, а моему редактору написала письмо, в котором просила не трогать ее, так как любая информация о проведенной операции якобы навредит ее судебному процессу против Сигулдской клиники. Однако это ложь. Никакого судебного процесса против Сигулдской клиники на сегодняшний день нет. А с тех пор, как Надя перестала отвечать на приглашения врачей из Сигулды приехать, пройти запланированные обследования и не соблюдала данные врачами рекомендации после киберножа, они с ней больше не связываются. Повторюсь, всему, что я здесь пишу, есть письменные доказательства.

Опять-таки повторюсь, я журналист со стажем, у меня много знакомых, а соответственно, и источников информации в этом городе. Недавно я узнала, что Надя придет в Городскую думу в определенное время. Я пришла туда после нее и встала прямо в фойе, чтобы, наконец, устроить личную ставку, показать ей письмо мюнхенского доктора и посмотреть на ее реакцию.

Я видела, как она спускалась по ступенькам в фойе, и, как увидев меня, тут же развернулась и быстро пошла в обратном направлении. Она убегала! Мне пришлось бежать за ней, пытаясь ее остановить и поговорить с ней. Я прикладываю видеозапись этого разговора, которую вы можете посмотреть сами.

Один момент, которого не видно на видео. Когда Надя сказала, что она ездила на операцию, она откинула волосы назад и показала участок за ухом с левой стороны, в районе начала роста волос, с наклеенным пластырем. Это должно было послужить доказательством сделанной операции. Однако у меня есть снимки МРТ, которые мне присылала сама Надя, на которых видно, что кавернома находилась у нее совсем в другом месте: слева, но в передней верхней части черепа. Чтобы ее вырезать, нужно было сбривать волосы на самом видном месте головы, и они бы уже никогда больше там не росли из-за шрама.

В конце нашего разговора, снятого на видео, она обещает прислать доказательства того, что ей сделали операцию не в Мюнхене, а в другой клинике. Она ничего не прислала. И я уже не удивилась этому. Сообщение с напоминанием об этом обещании она проигнорировала.

Сегодня я склонна думать, что терапия, проведенная в Сигулдском радиологическом центре, проявила себя, как и обещали врачи, спустя примерно полгода. Кавернома у Нади стала усыхать, уменьшаться в размерах, благодаря чему в разы снижается риск кровоизлияния и опасности для ее жизни. Все так, как обещали доктора.

Что стало с собранными у людей деньгами? Это вопрос к Наде. Хотелось бы, чтобы она ответила на него в соцсетях и комментариях так же активно и скоро, как не применяет возможностью обхаять депутатов думы и похвалить Рихарда Эйгима. Я лично деньги на операцию в Германии ей не перечисляла. Все думала, когда не будет хватать совсем чуть-чуть до полной суммы, помогу чем смогу. Но до этого так и не дошло. Если бы жертвовала, то сегодня я написала бы заявление в полицию и просила бы начать уголовный процесс по факту мошенничества. Так сегодня может поступить любой, кто ей помог. Независимо от суммы пожертвования.

Послесловие

Больше никогда не стану призывать людей жертвовать деньги кому-либо на его личный счет. Да, благотворительные фонды порой излишне бюрократичны, но зато собранные ими деньги перечисляются исключительно клиникам и реабилитационным центрам.

Изложенное выше – мои личные наблюдения и выводы, «согласованные» с моей совестью и здравым смыслом. Я готова принести публичные извинения Наде Пучковой, если она предоставит мне и нашим читателям документальные доказательства того, что пожертвованные людьми деньги были потрачены на заявленную цель – удаление из ее головы той самой каверномы в левой верхней части черепа. Раз таковых нет, то я уверена: все это – история обмана. Урок мне и моим коллегам. Случай, который, к сожалению, подорвет доверие наших читателей в подобные сборы средств и, возможно, станет причиной того, что какому-то тяжело больному человеку, быть может, маленькому ребенку, не успеют собрать нужную сумму для того, чтобы спасти жизнь. Это, безусловно, самый горький вывод из произошедшего. Но на данном этапе я не могу не сделать его.