Джиль Рис: русский из-за ревности1
Так, американка Джиль Рис, доктор философии кафедры славянских языков Колумбийского университета (Нью-Йорк), прибыла к нам, чтобы совершенствовать «великий и могучий». Интервью с ней предлагается вниманию читателей.
По словам Джиль Рис, она поступила в аспирантуру Колумбийского университета в 1991 году. А до этого окончила колледж в Мэдисоне (штат Висконсин), где изучала русский язык. Но так получилось, что Джиль пришлось прервать обучение в аспирантуре, перерыв растянулся на 15 лет, и в этот период Д. Рис никак не была связана с русским, о чем сожалеет.
– Джиль, а как вообще у вас появилось желание изучать русский язык?
– Впервые я заинтересовалась русским в 13 лет. Причиной была ревность. В школе я изучала французский. Летом (1976) нас отправили в языковой лагерь, где дети улучшают свои знания иностранного языка, он находился в северной Миннесоте. Конечно, я попала в лагерь, где изучают французский, но там были и другие языковые лагеря. В конце смены нас соединили, чтобы провести совместный праздник. У меня тогда была большая симпатия к одному мальчику – первая любовь. Сегодня это известный голливудский режиссер. В нашем лагере у каждого подростка было французское имя, соответственно, у тех, кто изучал другие языки, тоже были соответствующие имена. Мальчика, который мне нравился, в лагере звали Александром, а я назвалась Бернадеттой. Но Александр увлекся девочкой Таней из лагеря, где изучали русский язык, и забыл про меня. Я подумала, что он прельстился русским языком. Помню, что в русском лагере для погружения в среду директор зачем-то одевался Лениным, ходил и выкрикивал революционные лозунги, такие как: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Лето кончилось, в нашей школе русский не преподавали, а мне очень хотелось его учить. Поэтому после окончания школы, я поступила в колледж, в итоге моя мечта сбылась – я получила специальность «русский язык». Кстати, с «Александром» мы долго не теряли связь, переписывались.
Чтобы расширить свои знания о России, посещала курсы по русской литературе и культуре. Старалась найти работу, при которой могла бы использовать русский.
– Получилось?
– Не очень. Устроилась в Джорджтаунский университет (г. Вашингтон) ассистентом программы по русистике, что позволяло иногда общаться с русскими преподавателями. Но удовлетворения не было, работа воспринималась малоинтересной. Хотелось совершенствоваться, мечтала преподавать русский язык и литературу. Аспирантуру удалось окончить только в мае 2017 года. Был большой перерыв, как я уже отмечала. Работу, предполагающую использование русского языка, найти в США можно, но везде требуют опыт, а у меня его не было.
– Так вы в Даугавпилсе «русского опыта» набираетесь?
– Да. И с большой для себя пользой. В Нью-Йорке возможностей общаться на русском для меня мало. Интерес к русскому языку стал ослабевать после распада СССР. Раньше правительство даже платило тем, кто изучает русский. Среди этих людей было много военнослужащих. Сегодня на первом месте арабские языки, китайский, урду. Изучение языка, как и многое другое, диктует политика. Хотя к русской культуре, литературе интерес не ослабевает, американцы приходят слушать лекции об этом, но только на английском. В Колумбийском университете русский язык до недавнего времени преподавал Фрэнк Миллер – выдающийся специалист в этой области, мне посчастливилось у него учиться. Увы, Фрэнка Миллера больше нет…
В Даугавпилсском университете я занимаюсь по определенной программе. Русский язык у вас значительно дешевле, чем в Колумбийском университете, где стоимость обучения 30 тысяч долларов за учебный год. Программа рассчитана на 4 года. Но я хорошо успевала, поэтому с меня таких денег не брали. Большинство аспирантов получают стипендию.
– Как вы узнали, что в Даугавпилсе можно изучать русский?
– Мой друг Джейсон Гейли учился со мной в аспирантуре. Сейчас он специалист русского перевода в Пентагоне. Обучает русскому солдат. Как я говорила, количество желающих изучать русский резко сократилось после распада Советского Союза. Но в 2006-м преподавание русского было названо «критически необходимым» для национальной безопасности США. Каждые два года Пентагон посылал своих специалистов в Россию на языковую практику. После ситуации с Крымом все свернулось. Америка больше не тратит на это деньги. Джейсон неоднократно бывал в Даугавпилсе и рассказал мне, что здесь хорошая русская среда, хвалил Даугавпилсский университет, его преподавателей. Я подумала, почему бы не убедиться в этом самой…
– Но вам, вероятно, известно, что русский язык в Латвии теснят. Его использование ужесточается, за русский накладываются штрафы. В то же время именно русский часто выручает на практике – в качестве языка делового общения его используют наши предприниматели, но стараются это скрывать. Да и латвийские чиновники время от времени «грешат» русским.
– Со мной в Эстонии произошел такой случай: киоскер, когда я обратилась на русском языке, сделала вид, что не слышит. Тогда я перешла на английский, и меня обслужили. Я с пониманием отношусь к такой реакции, люди не забыли прошлое. Латвия тоже маленькая страна, культура теряется, вот они и стараются сохранять ее как только могут, а язык – часть культуры. Но требовать, чтобы русские постоянно общались на латышском, по-моему, нелепость. Другое дело, что надо знать и латышский, и эстонский, если вы проживаете в этих странах, и употреблять государственный язык, где это необходимо. В США нет закона о государственном (английском) языке. В южных штатах целые города говорят по-испански. В Нью-Йорке муниципальные документы переводятся на несколько языков. Один из официальных языков штата – русский. Однако в Европе другая обстановка. Здесь сильны национальные настроения. Хотя такие настроения есть и у нас, например, в отношении мексиканцев. Я считаю, что люди должны общаться на том языке, на котором им удобно, чтобы общение было максимально эффективным. Россия – соседствует с Латвией, эта страна велика по площади, у нее богатая история и культура. Не замечать всего этого нельзя. Надо находить больше возможностей для понимания и уважения друг друга. К сожалению, в людях все еще живет страх, недоверие – отсюда проблемы.
– Вам приходилось бывать в России?
– Да, во время учебы в колледже я была в Москве, Ленинграде. Один семестр училась в Государственном институте русского языка им. Пушкина (1986).
– Как сегодня относятся к русским в Америке?
– В целом неплохо. Но сейчас многие уверены, что Путин вмешался в президентские выборы. Трампом недовольны, считают самовлюбленным Нарциссом. Не знаешь, чего от него ждать. Я молюсь, чтобы те, кто окружает нынешнего президента, могли его как-то контролировать.
СПРАВКА
Колумбийский университет, основанный в 1754 году в качестве Королевского колледжа – старейшее высшее образовательное учреждение в штате Нью-Йорк. Под управлением университета Columbia находится 8 зарубежных образовательных исследовательских центров, в том числе в Пекине, Стамбуле, Париже, Рио-де-Жанейро. С университетом связаны судьбы 101 лауреата Нобелевской премии, кто-то из них учился здесь, другие преподавали. В числе известнейших выпускников и бывших студентов Колумбийского университета – пятеро отцов-основателей США, 20 ныне живущих миллиардеров, 28 лауреатов премии «Оскар». Этот университет окончил и Барак Обама.
– Заведующая кафедрой русистики и славистики ДУ Анна Станкевич упоминала, что вы писали диссертацию о Мариетте Шагинян. Чем вас привлекло творчество этого автора?
– Я писала о романе Шагинян «Гидроцентраль», это советская классика. «Гидроцентраль» – единственный производственный роман, написанный женщиной. Мне было интересно погружаться в соцреализм. Ведь в США нет такого явления. Думаю, Шагинян была последовательницей Гегеля, она искренне верила в возможность построения коммунизма. Ее отличал увлекающийся характер. Начинала с символистских стихов, потом была большевичкой, в 1930-е годы стала экономистом, а в 1940-м – биографом семьи Ульяновых. Пребывая в 90-летнем возрасте, она все еще писала!..
– Да уж, Шагинян без дела не сидела, у нее опубликовано более 70 книг, не считая статей, рецензий, докладов. В отношении романа «Гидроцентраль» критики склоняются к тому, что самое интересное в нем – диалог между иностранным специалистом и советским инженером. В остальном роман о строительстве гидроэлектростанции в Армении признают довольно скучным. Но через Шагинян постигается эволюция ушедшего времени. А каких российских авторов Америка читает сегодня?
– Мой врач читает в переводе на английский Бориса Акунина. Читает и хвалит. Акунин точно популярен. Популярностью пользуется и Захар Прилепин.
– В заключение о Даугавпилсе. Как вам наш приземистый город после нью-йоркских небоскребов? Что увезете с собой?
– В Даугавпилс я приехала 14 октября. Красивая пора, которую вы называете «золотая осень». В Нью-Йорке осень коричневого цвета. Смысла словосочетания «золотая осень» американцы не поймут. Вашу осень надо видеть. Мне понравилось, что у вас качественные молочные продукты, понравился здешний мед. В Нью-Йорк повезу Рижский черный бальзам, мед и янтарь.
Даугавпилс дарит ощущение свободы, расслабляет. Свежий воздух, на улицах нет толкотни. Приятно, что машины пропускают на переходах пешеходов, даже если нет светофора, чего в Нью-Йорке не наблюдается. Ой, чуть не забыла, еще привезу домой каштаны – собрала их на улице Ригас. Есть такое поверье: если потереть каштаны друг о друга – организм насытится энергией. Я так и сделала, потом пришла к себе и моментально уснула – реакция на даугавпилсские каштаны, – улыбалась Джиль.