На границе цивилизации. Начало16

Не думаю, что это место изменилось сегодня, оно неотличимо похоже на десятки таких же:  выгоревшая рыжая степь, придорожное кафе-стекляшка, в котором уже трудно распознать «космический» дизайн шестидесятых годов – ржавая жесть, заделанные фанерой разбитые окна и хронически немытые стекла.  Можно, конечно и вымыть, но это не надолго: через полчаса любая чистая поверхность обрастает новым слоем нежной, как пудра пыли.

Эта невесомая пыль висит в раскаленном воздухе, ты втягиваешь ее своим дыханием и пережевываешь зубами. Здесь все покрыто рыжим налетом – в том числе туалетная облицовка одноэтажного административного здания, и сама автобусная остановка , криворуко отделанная ломанными остатками этой же туалетной плитки.  А по стене остановки выложено разноцветными керамическими обломками, как бы с намеком на мозаику, неуместное по звучанию слово. Не скажу какое – пусть будет интрига.

Любовь местного народа к такому отделочному материалу возникла во времена дефицита, когда мужчина-добытчик доказывал туалетной плиткой свою состоятельность и превосходство над соседями. И, когда в южных краях появились первые перестроечные скоробогачи, я увидел однажды чью-то реализованную мечту - высокий и ослепительно белый особняк. Начиная от цоколя и до самой крыши он гордо сверкал дефицитной облицовкой для ванной комнаты.

Пока одуревшие от жары и тряски пассажиры жадно перекуривали возле автобуса, на них набрасывались местные крикливые торговки, предлагая все, чем земля богата:  абрикосы, белую от соли тарань, помидоры, вареную кукурузу и  вязанки усохших бычков.  Это были типичные южноукраинские тетки – смуглые, в цветастых платках и байковых халатах;  их лица все еще выдавали деликатную историческую деталь:  после завоевания этой территории в конце 18 века, первое мирное население – солдаты русского гарнизона – добывали себе жен у турок.

***

Едва ощутимый налет «восточности» делает местные девичьи лица удивительно красивыми, но красота эта уходит вместе с юностью. Отчасти таково природное свойство здешних женщин, отчасти горячий климат  тому виной, а отчасти - местные эстетические предпочтения. Дело в том, что красивой и благополучной женой считается жена толстая. Я бы написал слово «полная», но это будет не то слово. Габариты жены – показатель качества  жизни семьи. Худая баба – укор хозяину, лишний повод к злорадству соседей, и – крикливое наказание до самой смерти.

Не знаю, как сегодня,  но в прежние годы настоящий хозяин начинал откармливать свою половинку сразу же, как только семья прочно становилась на ноги. Классическая украинская кухня – это различные сочетания жирного, мучного и сладкого. Но этого недостаточно. Для того, чтобы жена стала совсем красивой и доброй, ей на ночь скармливался мед с грецкими орехами. Время от времени любящий муж ласково и оценивающе трогал растущий загривок томно-счастливой женщины.

При хорошем хозяине такая красивая жена была избавлена от любой работы.  Даже в огород выходила с ленивой опаской – береглась от загара. Смуглое лицо и неугомонная деятельность оставались уделом худых, желчных и крикливых женщин.

***

Кстати, красивая жена – это только второй признак состоявшейся жизни, а первый – это, конечно, дом. А при доме – обязательная времянка. И пока начинающая семья строила свой дом, жить приходилось во времянке: спали на временных деревянных топчанах, укрывались каким-то рядном, ели из временной посуды, а еду готовили во дворе на керогазе.

Достроив жилище, иногда так и не уходили из времянки – зачем же изнашивать мебель и вообще красоту портить. В новом доме и телевизор не включали – чтобы «не садить кинескоп»; по этой же причине завешивали экран специальным бархатным ковриком с кисточками – считалось, что свет телевизору вреден;  все новые полотенца, простыни и пододеяльники были «для гостей», оконные ставни держали закрытыми – чтобы «ковры не выгорали».  Понятно, что без ковров и без хрусталя дом не дом – даже гостей позвать некуда.

В доме царила торжественная музейная тишина и стоял вечный полумрак,  разутые гости заходили сюда с уважительной осторожностью, перед ними  раскрывали шкафы - показывали дефицитные приобретения, рассказывали как «доставали»...

Но главным предметом хозяйской гордости была постель – набор из пуховых перин и восьми пуховых подушек. В отличие от покупных вещей, спальный набор хозяйка создавала своими руками. Иногда на этот подвиг уходила пара десятилетий, иногда – вся жизнь. Дело в том, что с одной ощипанной утки можно получить не более двух-трех грамм «правильного»  пуха. Понятно, что на этих перинах и подушках никто никогда не спал – даже не удивляйтесь почему.

***

Особая песня – хозяйский автомобиль. Если бы вам лет тридцать назад пришлось посетить зажиточную улицу николаевского предместья в субботу или воскресенье, вы бы застали следующую картину:  на проезжей части возле каждого частного дома стоит жигуленок, а вся семья дружно его моет. Это был такой ритуал: по выходным дням жители улицы ухаживали за своими автомобилями на глазах друг у друга. Ревниво и незаметно косились на машину соседа, оценивали тюнинг: ярко-зеленые пластиковые нашлепки на дверях и дворниках, занавесочки с помпончиками, переводные картинки и главный предмет зависти – импортные пластиковые диски.

Закатывая чистую машину во двор, подхватывали протекторами новые песчинки, поэтому в гараже каждая покрышка осматривалась и протиралась дополнительно.

Через неделю ритуал повторялся снова.

Однажды в николаевском трамвае  я услышал жалобу заплаканной женщины:  у них Ладу прямо из гаража увели. Совсем новую – три года назад купили, даже обкатать не успели...

***

Однако, вернемся на то место, откуда начали – на автобусную остановку  поселка Парутино. Здесь две вещи не дают расслабиться: горячее солнце и мельчайшая пыльная взвесь. Источник пыли – под ногами: сбитая до каменной твердости глина. Хоть напильником царапай. Кто-нибудь представляет, во что превращается эта почва после первого дождя?

Вот поэтому-то прогнать турок оказалось легче, чем освоить местные края: еще в девятнадцатом веке эта территория были доступна не более нескольких месяцев в году. С другой же стороны, именно хроническая в тысячелетиях необживаемость этих мест позволила сохранить чуть не идеальную чистоту культурного слоя.

...Это уже вторая подсказка.  Первая была в названии поселка – Парутино. И кто-то уже догадался, какое слово выложено плиткой на стене автобусной остановки – «ОЛЬВИЯ».  Да, да,  та самая Древняя Греция. Вот с этого места и продолжу в следующий раз.