Ида, покорительница «Оскара»13

1. СОСТАВ СОБЫТИЙ

 

Действие происходит в социалистической Польше шестидесятых годов. Ида, сирота, выросшая при монастыре, готовится к принятию монашеского обета.  Накануне этого события настоятельница предлагает девушке увидеться со своей единственной родственницей.

 

Так героиня впервые оказывается за пределами монастыря, находит нужный адрес, но пожилая тетка встречает ее неприветливо.  Сестра ее покойной матери похожа на пожилую проститутку;  атеистка, коммунистка, бывший работник органов - выжженная цинизмом душа бывшей «красной Ванды» слабовата на две вещи: на водку и на мужиков.  Смиренное лицо племянницы, набожность и послушническое одеяние  - все это вызывает в тете раздражение.

 

Она сразу же выкладывает девушке правду:  Ида – еврейка,  ее семья жила в небольшом городке, родителей убили, а маленькую девочку кто-то передал в монастырь.  Ида хочет найти могилу родителей, возражения и аргументы на нее не действуют;  спокойная твердость девушки заставляет тетку присмотреться к ней внимательней.  

 

Они едут в машине и Красная Ванда поддразнивает послушницу:

 

- Неужели у тебя греховных мыслей никогда не было?

 

- Были, - признается девушка.

 

- Плотского характера?

 

- Нет.

 

- Даже и попробовать не хотелось? ... Тогда тебе нечем жертвовать!

 

По пути они подвозят молодого саксофониста, который торопится на фестиваль;  тетка отпускает игривые намеки, но соседство молодого человека не волнует девушку. Даже в номере провинциальной гостиницы Ида отказывается снять одежду послушницы.

 

Они находят бывший родительский домик;  их появление производит странный эффект:  перепуганная хозяйка торопливо уносит ребенка, ее разгневанный муж  угрожающе становится в дверях, но тетка его не боится – ей нужен отец хозяина дома. Старика они находят в больнице. Ванду не трогает выражение боли и мольбы в глазах умирающего, она учиняет жесткий допрос:

 

- Вы их прятали в лесу, а потом убили? Зачем?

 

Старик уже не может говорить, у него трясется лицо, но у безжалостной тетки остается последний вопрос:

 

- Там был маленький мальчик – он сильно испугался?

 

Так выясняется, что уходя на войну, тетка оставила сестре своего ребенка.

На следующее утро сын старика предлагает сделку - показать могилу в обмен на отказ от претензий на дом.  Они идут в лес и крестьянин раскапывает яму с останками семьи.

 

- Чем вы их убивали? – спокойно спрашивает тетка.  Бывшая прокурорша уже поняла:  старик покрывал своего сына.

 

Крестьянин плачет на дне ямы:  мальчика тоже пришлось убить, а грудную девочку он подкинул к монастырю. Женщины уносят из леса сверток с костями и зарывают на старом еврейском кладбище. Ида возвращается в монастырь и вместе с двумя другими послушницами готовится к завтрашнему ритуалу.  Девушки моются, не снимая длинных закрытых рубах.

 

Тетка в своей квартире тоже принимает ванну.  Потом выходит в комнату, спокойно раскрывает створки окна, так же спокойно поднимается на подоконник и бросается вниз.

 

Перед самым посвящением Ида неожиданно просит об отсрочке – она не чувствует себя готовой.  Назначенный ритуал совершается для двух других послушниц: «Перед лицом Господа моего я даю обет бедности, целомудрия и послушания». Ида идет в конце процессии.

 

Ее отпускают на похороны тетки. Казенное прощание – в шеренге стоят пожилые служивые товарищи: «она была самой несгибаемой из нас». В стороне от могилы – Ида. Неожиданно - в цивильной одежде и с открытыми волосами. На лице – непонятная улыбка. Возвращается в теткину квартиру, делает уборку,  с любопытством разглядывает красивые женские вещи. Распускает перед зеркалом волосы. Натягивает облегающее черное платье. Примеривает туфли на каблуках. Закуривает теткину сигарету и учится делать затяжки. Пытается пить водку из горлышка.

 

Вечером Ида в ресторане.  Одна за столиком – не отрывает взгляда от влюбленного в нее саксофониста.  Потом они танцуют. Потом – ночь любви в теткиной комнате. Он делает ей предложение, строит общие планы и счастливо засыпает. Ида тихонько встает с постели, надевает монастырскую одежду и беззвучно выходит из дома.

 

Последний кадр длинный:  молодая послушница идет к родному монастырю, ее лицо светится предвкушением счастья.

 

2. ПРО ШТО КИНО

 

Это кино о личном пути к Богу. О том, как атеистка Красная Ванда научила будущую монахиню главному, чего ей не хватало:  твоя жертва не нужна, если тебе нечем жертвовать.  Испытав счастье земной любви, героиня сразу отказывается от нее ради любви более высокой; – вот, что выражает восторженное лицо Иды в заключительном кадре фильма;  согласно древнему и жестокому библейскому закону, она принесла в жертву самое дорогое, что у нее было – теперь она готова к обету.

 

...И так же, как воинственная Красная Ванда невольно убила собственного ребенка ради своей борьбы, Ида не задумываясь жертвует не только своим, но и чужим счастьем.  Таки они с тетей похожи - общая генетическая жестоковыйность идеально уложилась в католическую матрицу.

 

...Мистическую составляющую выношу за скобки.

Впрочем, все это ИМХО;  повторяю еще раз: кто-то увидит совсем другое кино;  в этом фильме достаточно смыслов – хватит на всех внимательных.

 

3. С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РЕМЕСЛА

 

Исполнительница главной роли – самое мощное впечатление от фильма.  Имя дебютантки Агаты Тшебуховской можно смело вписать в историю мирового кино, а сцену с одиноко сидящей за ресторанным столиком девушкой по неподвижному напряжению скрытой страсти я бы поставил в один ряд с коротким списком классических образцов.

 

Самое жестокое то, что режиссер отнял у начинающей актрисы все технические условия для актерского самовыражения:  общего количества слов героини - не более минуты на длину фильма,  вместо  пластики – короткий набор статичных поз или размеренных монотонных движений;  так же неподвижно зафиксирована мимика лица и выражение глаз. И вот в такой садистской для любого актера ситуации – офигенное внутреннее действие;  я не могу навскидку припомнить актрису, которая справилась бы с задачей при таких жестких рамках.

 

...Польша очередной раз доказала миру неоцененное превосходство собственной актерской школы.

 

В не менее тяжелые условия режиссер-садист поставил собственного оператора.  Динамические приемы съемки отсутствуют напрочь; на экране не замечено следов присутствия стедикама, долли, слайдера,  крана и прочей подобной техники;  никакой «живой» или «субъективной» камеры - изобразительный ряд фильма – это набор «штативных» кадров допотопного формата 4:3. Хотя... дорого стоит сия черно-белая простота – это нужно видеть своими глазами.

 

Фактура места и времени передана с невероятной убедительностью;  даже страшно подумать, сколько труда вложено в подробности самого незначительного заднего плана.  Подобное ощущение воздуха эпохи испытал только много лет назад – на первом просмотре «Лапшина».  Поэтому...

 

...Поэтому, даже если вас напрочь не заинтересовала тема фильма,  не упустите возможность совершить убедительную - до ощущения воздуха - виртуальную экскурсию в провинциальную Польшу шестидесятых годов.

 

P.S. Личная оценка фильма – пять с плюсом по пятибальной шкале.