Школа дуркования47
Напомню, что словосочетание «добровольно-принудительный» не вызывало вопросов; понятно, что лекция о международном положении – дело добровольное, но ...попробуй домой смыться! Военные летчики конца шестидесятых просились помогать братскому вьетнамскому народу в борьбе против американской агрессии - комплект заявлений сохранялся в сейфе, а проявление несознательности означало конец карьеры. В жизни чуть не всякого советского человека хватало ситуаций, когда недопонимание собственной «добровольности» ломало дальнейшую судьбу.
Итак, студенты привычно про себя выругались, потом так же привычно написали заявления с просьбой отправить их в колхоз, сложили в стопку перед начальством и с облегчением разбежались. Не хватало только одного заявления.
- Вы отказываетесь ехать на картошку? - нехорошим голосом поинтересовался декан.
Студентка Таня объяснила, что на картошку ехать не отказывается, но просить об этом не будет. Тем более – в письменной форме. Заодно напомнила декану, что их группа – будущие юристы:
- Ну вы же сами на лекции учили нас, что...
- ...То есть: вы отказываетесь ехать в колхоз? - перебил ее декан.
- Не отказываюсь! Если это приказ – поеду. Но сама проситься не буду.
- Ясно. Значит отказываетесь.
Будущего юриста отчислили из университета за отказ помогать колхозу в уборке урожая. Форма отказа попахивала издевкой над руководством и ложилась клеймом на дальнейшую биографию: высшее образование и желанная профессия были для Тани навсегда закрыты.
А через десять лет случилась Перестройка. Это событие свалилось, как снег на голову и изменило многие безнадежные ситуации: кого-то выпустили из пермского лагеря, кому-то закрыли дело, а Таню восстановили в университете и она реализовала мечту своей жизни – стала адвокатом.
Типичная история для общества, где понятия выше закона. А то, что ее участники – юристы, подчеркивает обыденность ситуации: будущие служители закона учились правильно понимать профессию - исполнять волю начальства автоматически, не задумываясь о правовых мелочах.
Но меня интересует другая мораль этой истории. Вспомните диалог с деканом: взаимное дуркование было нормальным языком общения между народом и властью любого уровня. Это дуркование происходило на условиях взаимной неписанной договоренности; обе стороны понимали, что дуркование и есть дуркование, но ... не дай боже выдать себя лицом или словами – именно так попадали в список «инакомыслящих».
***
После многолетнего забвения и упадка школу отечественного дуркования удалось возродить и даже поднять на новый уровень. Так, известная группа придворных байкеров собралась покорить Европу в честь Великой Победы. Поляки, естественно, не захотели видеть у себя банду моторизованных штурмовиков и объяснили это тревогой за порядок и безопасность.
А дальше самое интересное – реакция российского МИДа. Оказывается, отказ Польши впустить к себе байкеров, это...Нет, уж позвольте выделить капслоком. Итак, отказ Польши впустить байкеров...
...ЭТО ГЛУМЛЕНИЕ НАД ПАМЯТЬЮ ПОГИБШИХ В ВОЙНЕ.
Ну – как?! Согласитесь: настоящий дурковательный деликатес. Одна беда – только для внутреннего потребления.
***
А вот настоящая жемчужина из коллекции дуркований. Сначала – преамбула.
Помните, как это все начиналось – на всех каналах по единой отмашке. Только оправишься от сожженных гейских сердец, а на тебя – радиоактивный пепел. Помните распятого мальчика и европейских мужчин, которым запрещено писать стоя? А ребенка Ирины Бергсет – помните? Которого одевали в костюм Президента, и норвежские геи становились в очередь на изнасилование.
А еще вспомним растерянные лица мировых лидеров: такой пропагандистской атаки Европа не знала и в геббельсовские времена – лупили грязью на всех языках, а любая попытка защитить собственных граждан от подстрекательского вранья встречала бандерложье улюлюканье как из России, так и от местных агентов «русского мира»: аааа, так вот она, господа – ваша свобода слова!
Внезапный и немотивированный пропагандистский наезд напоминал притворную истерику «психического» уголовника; собственный народ ревел от восторга, запад пребывал в шоке – видимо это и было частью Гениального Плана.
А теперь – приготовьтесь. Именно в те самые дни я включил однажды российский телеканал, и – очень вОвремя: кто-то, называющий себя журналистом, делился с народом собственной гражданской болью. Позвольте еще раз воспользоваться капслоком – оно того стоит:
- КАК ИЗВЕСТНО, НАША СТРАНА ПОДВЕРГЛАСЬ НЕБЫВАЛОЙ ПО НАПОРУ ПРОПАГАНДИСТСКОЙ АТАКЕ СО СТОРОНЫ ЗАПАДА.
...Я же говорил – жемчужина.
***
Опыт национального дуркования пригодился в российских ток-шоу. Заговорил, к примеру, вражина-либераст о российском правосудии, а ведущий ему:
- А почему вы не говорите об узниках Гуантанамо?
Враг, естественно, растерян:
- Но мы же говорим сейчас о России...
- А узники Гуантанамо вас, значит, не волнуют?
Народ в студии аплодирует: а во как срезал! - народу нравится, народ понимает. Вот, к примеру, диалог от моих «граненковских» комментаторов:
- «Посмотрите фильм "Фонтан" 1988-го года и будет ясна жизнеспособность строя, когда "вот раньше...
- За Балтимор волнуетесь? Говорят опять чернь взбунтовалась?»
Для родного дуркователя – нормальная логика: зато в Америке негров бьют.
***
Расползаясь по зарубежным просторам «русского мира», бацилла дуркования все более обретает навязчивый черно-желтый окрас.
Прочитал на местном даугавпилсском портале: в преддверии юбилея Победы где-то массово раздают горожанам черно-желтые ленточки. В подобной заметке главное – комментарии. Хоп – и уже завелись. Ругаются комментаторы по поводу «священного» символа: кто-то очередной раз втирает про освобождение, а кто-то - про оккупацию...
А ведь ситуация – как в диалоге с деканом: за скобками митингового дуркования обе стороны прекрасно понимают главное. Что ношение ленточки в наших условиях (в наших, в наших!) – это не столько память и уважение, сколько знак верности соседнему режиму; что именно этим знаком «русский мир» метит своих людей на отжатых и на «перспективных» территориях.
...Уже не один год хожу я мимо чужого припаркованного автомобиля с латвийскими номерами, с выцветшей полосатой ленточкой на антенне и с российским флажком(?!!) за лобовым стеклом. И, да простят меня местные господа дуркователи – как «служебные», так и «наивные» - но этот демонстративный «патриотический» бутерброд ассоциируется у меня не с памятью о павших и не с уважением к бывшим воинам, а с вежливыми человечками, с «офицерами-отпускниками», с уголовными рожами террористов Донбасса, а еще с...
...Да что тут договаривать – всё вы прекрасно знаете и понимаете. Если без дуркования.