Часть 2. Голливудская смета28
Американские фильмы доходили до моего поколения в общей квоте на иностранную кинопродукцию. К середине восьмидесятых годов доля прокатных сборов от иностранных фильмов составила более девяноста процентов. Открывшаяся картина неприязни советского человека к советскому же кино оказалась настолько зловещей, что цифры были засекречены до конца советской власти. Сегодня же вспоминать об этом вообще неприлично.
«Зато наше кино духовнее!» - повторяли советские люди и становились в очередь на свежий голливудский фильм. Режиссеры более напирали на производственные условия:
- За десять миллионов зеленых любой дурак сделает! А ты попробуй сделать кино за двести пятьдесят тысяч деревянных!
Такова была минимальная смета в брежневскую эпоху. Но!
...Но даже в при таком раскладе кое-кто понимал парадоксальную и неприятную правду: двести пятьдесят тысяч рублей вполне соразмерны многомиллионным голливудским деньгам. Кому не дошло, повторю еще раз: в семидесятые-восьмидесятые годы бюджет среднего советского фильма был соразмерен бюджету аналогичного голливудского кино – при всей космической разнице в цифрах. В чем же дело?
***
Начну издалека. Возвращаясь из заграничной командировки, отечественные киношники произносили на выдохе паническую фразу:
- У них за все нужно платить!
Эти невинные по сегодняшнему времени слова идеально укладывались в народное представление о «грязном чистогане», о мире, где «все продается и покупается» и пр. А теперь начинаем арифметические упражнения.
Массовка для советского фильма нанималась по три с половиной рубля за смену, хотя народная любовь к миру кино была настолько сильна, что люди согласились бы и задаром.
В первые ряды заднего плана полагались актеры третьей категории со ставкой в три с половиной рубля, но если директор фильма не был сволочью, то удавалось провести по двойному тарифу. Актерам второй категории тоже платили семь рублей за смену, и только первая – высшая категория - получала четырнадцать рублей. Народным артистам удавалось заплатить двадцать восемь рублей, и это была запредельная сумма за гранью закона.
Насколько эти расходы сопоставимы с голливудскими затратами? Приведу наглядный пример - фильм «Гараж» все видели? Так вот: с учетом гонораров голливудских звезд, подобный фильм ни Спилбергу ни Кэмерону не по карману. Другими словами: собрав на одной площадке созвездие национальных актеров первой величины, Рязанов сделал кино на несколько голливудских смет.
Оценка труда советских киношников была установлена в сталинские времена, и до конца советской власти не изменялась. Я бы даже сказал, что финансовая сторона советского кинопроизводства составляла чуть ли не государственную тайну, и даже в актерских байках со сцены или с «голубого экрана» к этой теме старались не прикасаться.
Таких низких зарплат, как в кинопроизводстве, не было даже в больницах и школах – о заводах и шахтах молчу. Мастер реквизиторского цеха получал девяносто рублей в месяц. То есть: суперквалифицированный профессионал, умеющий своими руками изготовить седло для гусарской лошади, стул мастера Гамбса или функциональную карету екатерининских времен, оценивался не дороже школьной уборщицы. Ставка кинорежиссера зависела от профессиональной категории и составляла от 120 до 140 рублей. Современникам не нужно объяснять что это за деньги.
...Кстати, из людей, работающих над фильмом, несколько человек не входили в состав студийной группы – их работа оплачивалась гонораром по договору. Это – художник, композитор и автор сценария. Сумма гонорара доходила до нескольких тысяч рублей. По сравнению с участниками группы эти люди были сказочно богаты.
***
Общая схема советского производства не отличалась от голливудской и делилась на три периода: подготовительной, съемочный и монтажно-тонировочный. Имелись принципиальные отличия, но о них – в следующий раз.
Итак, оплата труда киношников была даже не бедной – нищенской, и творческой группе профессионалов-энтузиастов предстояло решить вопрос: как сделать кино и не умереть от голода. Вот тут-то начинается самое интересное; законное решение этого вопроса было посложнее, чем в задаче про волка, козу и капусту.
Для начала вернемся к исходной смете в 250 тысяч рублей за «полный метр». Эта сумма составлялась и утверждалась на основе тщательно прописанного режиссерского сценария. И, если в процессе полного производства фильма режиссеру удавалось сэкономить часть этих денег, ну скажем 100 тысяч, то 40% от сэкономленного – то есть 40 тысяч - составляли премиальные для группы. Это были очень хорошие деньги – именно они компенсировали нищенскую ставку и помогали продержаться до следующего запуска. Понятно, что сэкономленную сумму делили не поровну: львиная доля - режиссеру, а остальным – по нисходящей. Все очень просто, но...
Но!
Но имелось важное условие: готовый фильм нужно было вогнать в первую прокатную категорию. Вторая и третья категории уменьшали долю премиальных, а четвертая категория оставляла группу без копейки. То есть: экономия за счет качества или зрелищности оборачивалась поражением.
А теперь представьте себя на месте режиссера, который всякую минуту решает задачу с тремя неизвестными:
А) сделать хорошее и честное кино...
Б)...и чтобы это кино простому народу понравилось...
В)...и чтобы постановочные деньги при этом сэкономить.
Как видите, все три фактора находятся во взаимоисключающей зависимости. Как в том слогане про надежную, красивую и недорогую мебель – «выбирай любые два качества». А теперь вводим четвертый фактор: представьте себе людей из съемочной группы, которые тоже считать умеют. И каждую израсходованную режиссером копейку они воспринимают, как вытащенную из их кармана; они ходят за своим шефом, смотрят на него собачьими собачьими глазами и жалобно канючат:
...А может не нужно больше дублей – ну хорошо ведь получилось...
...А может не нужно нам этот «жигуль» вдребезги разбивать – давайте помнем слегка, а потом отрихтуем, перекрасим и еще три раза разобьем...
...А давайте не будем пиротехников приглашать, я вам из керосина такую войну устрою...
И, если у режиссера есть сердце, и если он не сволочь, то он понимает свою ответственность перед своими людьми и их голодными семьями. Таким режиссером был Михаил Ромм: на говенных фильмах периода «малокартинья» ему удалось сохранить в штате и подкормить своих нищих учеников. Он раздавал группе даже собственный режиссерский гонорар. И, когда очередной высоколобый критик брезгливо упоминает кино «Корабли штурмуют бастионы», хорошо бы припомнить, что, если бы не это говно, то вылетел бы со студии и начинающий актер Этуш, и молодой неустроенный фронтовик Чухрай, и многие другие будущие мастера, которых удалось правдами и неправдами протащить в рабочую группу.
Но есть другой тип режиссера – он отвечает исключительно перед Богом и Высоким Искусством, не заморачиваясь подножными интересами. Каждое свое кино любимый мною Андрей Тарковский делал с перерасходом сметы и ни минуты не задумывался о будущей прокатной категории. Он готов был ходить в рваных штанах; это был творческий подвиг, самопожертвование – все так, но...
...Но кто сегодня вспомнит о голодной группе его соратников? Понятно, что эти люди сами выбрали путь причастности к Творчеству Гения, и ничего другого им не светило. Не только хлеба с маслом, но даже малейшего отблеска собственной славы.
Интересная и больная тема, но ...не сейчас. А разговор о смете и производстве закончу в следующий раз.
(Продолжение следует)