Семинар-дискуссия был приурочен к десятилетию с момента, когда в Латвии судебная система в полной мере стала применять для людей, преступивших закон, такой вид наказания, как принудительные работы. Во время семинара его участники высказали свое мнение по поводу применения данного наказания. При этом надо отметить, что у участников дискуссии единого мнения на этот счет не было, специалисты констатируют как плюсы, так и минусы данного вида наказания.
Кстати, для неискушенного в данном вопросе обывателя, возможно, создалось впечатление, что этот вид наказания предполагает только подметание улиц и уборку определенной территории, рубку дров и другие хозяйственные работы. Однако это далеко не так. Как было наглядно продемонстрировано в специально подготовленном фильме во время семинара-дискуссии, если у осужденного имеется специальность, то он чаще всего выполняет работы именно по своей основной специальности. Например, столяру доверят починить скамейки, детские площадки и т. д. Также судимых лиц привлекают к другим работам по благоустройству муниципальных территорий, например обустройству клумб, ограждений, в том числе живых и прочее.
Как отметил глава Государственной службы пробации (ГСП) Михаил Папсуевич, за десять лет, в течение которых применяется наказание в виде принудительных работ, а особенно с 2013 года, после изменений в законодательстве, данный вид наказания стал самым популярным в Латвии. Его применяют как суды, так и прокуратура по обоюдному согласию с обвиняемым. По словам М. Папсуевича, в прошлом году этот вид уголовного наказания к лицам, преступившим закон, был применен в 54% случаев.
Начало было тяжелым
Принудительные работы – альтернатива другим видам наказания (тюремное заключение, условный срок, штраф).
Изменение в уголовном законе, предусматривающее такой вид наказания, как принудительные работы, вступили в силу еще в 1999 году. Любопытно, что изменения в Уголовном праве вступили в силу…1 апреля. Именно поэтому многие новый вид наказания за уголовные правонарушения восприняли как первоапрельскую шутку. Но это не была шутка.
Как отмечает руководитель негосударственной организации «Латвийский центр по правам человека» (создан в 1993 году) Анхелита Каменска, стоявшая у истоков внедрения принудительных работ в судебную систему, на тот момент в Латвии никто толком не знал, как, собственно, применять и в каких случаях эти самые пресловутые принудительные работы. Ведь для представителей прокуратуры, судов не проводились семинары по этому поводу. Кроме того, на тот момент, в отличие от других стран, в которых уже давно применялось данное наказание, не было службы, а точнее – Государственной службы пробации (ГСП), которая контролировала бы исполнение наказания. Кроме того, на применение наказания государство не выделило ни одного сантима. Для самоуправлений также это было в новинку, и они попросту не имели понятия, как же задействовать людей, приговоренных судом к «трудочасам».
– Надо сказать, что самоуправления стали довольно активно противиться тому, что им навязывают осужденных, которые должны быть задействованы на общественных работах. Особенно ощущалось сопротивление со стороны больших самоуправлений. В частности, например, Вентспилсская дума – не буду говорить, кто лично (данная реплика вызвала в зале улыбки). Но нужно было что-то предпринимать. И перво-наперво необходимо было искать денежные средства. Осенью 1999 года нам удалось организовать конференцию, на которой своим опытом поделились специалисты из Великобритании. А в конце 1999 года мы направили на стажировку в Финляндию 16 человек. Потом мы ездили по городам и рассказывали о необходимости применять данное наказание. Отмечу, что в 2000 году из всех приговоров принудительные работы были применены только примерно в 2% случаев. Но постепенно эта цифра стала увеличиваться. Но в то время по-прежнему не было поддержки со стороны государства. Со своей стороны, мы определили десять самоуправлений (тогда еще не была проведена территориальная реформа, и в Латвии действовали 26 районов и 7 крупных городов. – Прим. авт.), которые изъявили большую активность для совместного сотрудничества. Они и помогли оплатить работу координаторов проекта в регионах. Потом мы провели более чем 35 специализированных семинаров, на которых побывали более 1100 представителей прокуратуры, судов, самоуправлений. Кстати, в дни семинаров работу прерывали суды, прокуроры и все внимательно слушали лекции. Наши усилия не прошли даром: в конечном итоге Латвия стала ведущей среди стран бывшего советского блока по применению принудительных работ. Поэтому к нам перенимать опыт приезжают специалисты из Болгарии, России, Молдовы, Монголии других стран. Ознакомиться с работой наших специалистов изъявил желание даже принц Чарлз. Как вы помните, во время визита принца произошел неприятный инцидент – его цветами по лицу ударила тогда еще 16-летняя даугавпилчанка Алина Лебедева, – рассказала историю введения принудительных работ в Латвии Анхелита Каменска.
Понадобилось еще пять лет кропотливой работы
Но чтобы система по применению принудительных работ стала исправно применяться латвийскими судами и прокуратурой, а самоуправления стали им содействовать, понадобилось еще пять лет кропотливой работы. На этот счет докторант кафедры уголовно-правовых наук Латвийского университета Илона Кронберга заметила, что человек так создан, что в штыки воспринимает любое новшество. Тем более что для многих новая система наказания ассоциировалась с исправительными работами, которые были предусмотрены в советское время. Однако, как подчеркнула И. Кронберга, новая система существенно отличается от прежней.
– Как показал западноевропейский опыт, общественные (принудительные) работы применяются только в том случае, если действия лица, преступившего закон, несут угрозу общественной безопасности, противоречат интересам общества, угрожают здоровью и безопасности людей. Соответственно, привлекая человека, преступившего закон, к принудительным (общественным) работам, мы в определенной степени можем возместить ущерб, нанесенный общественности, – отмечает Илона Кронберга.
Как показало время, принудительные работы стали хорошей альтернативой другим видам наказания за менее тяжкие правонарушения. Учитывая финансовые возможности и социальный статус совершивших незначительные преступления, чаще всего говорить о возможности взыскания штрафа не приходится. Человека можно штрафовать сколько угодно, но если у него нет денег, то он не сможет оплатить этот штраф.
Краткосрочный арест тоже, по мнению И. Кронберги, не выход из положения. Фактически это наказание даже более жесткое, нежели тюремное заключение в тюрьме закрытого типа на низшей ступени. Тем более что в этом случае у осужденного могут возникнуть серьезные проблемы, если у него есть работа. Что же касается принудительных общественных работ, то честно заработанные «трудочасы» человек, преступивший закон, может отрабатывать в свободное от основной работы время.
Ложка дегтя
– Как уже говорилось, в 1999 году принудительные работы были применены только к 1,4% от всех вынесенных латвийскими судами приговоров, в то время как в 2015-м они составили уже 54%. Но эту ли цель мы ставили перед собой, когда принимали решения о введении такой меры наказания? С одной стороны, все выглядит вполне благополучно: есть альтернатива другим наказаниям, качество принудительных работ заметно выросло. Но если посмотреть на процесс с точки зрения функций Государственной службы пробации, то мы видим, что ГСП фактически только контролирует прибытие людей на общественные работы, учитывает отработанные часы и по большому счету осуществляет контроль за качеством выполненных работ. Но в данном случае за кадром остаются такие функции ГСП, как коррекция социального поведения человека и привлечение осужденных к программам пробации. А ведь только это может изменить мышление и поведение человека, в результате чего он может осознать свои неправомерные действия и впредь не допускать подобного. Но, к сожалению, принудительные работы не включают в себя данные функции ГСП, – считает руководитель отдела политики выполнения уголовных наказаний Департамента отраслевой политики Министерства юстиции Кристине Кипена.
По мнению К. Кипены, пока не будет изменена концепция применения наказания в виде принудительных работ и ГСП параллельно контролю за выполнением наказания не будет привлекать осужденных к социальной реабилитации, будет существовать риск рецидива. Как отметила К. Кипена, исследования за 2012 год показали, что в 15% случаев лица, отработавшие свои «законные трудочасы», снова совершали уголовные правонарушения. Кроме того, Кристине Кипена подчеркивает, что, согласно первоначальной концепции, количество приговоренных к принудительным работам преступников должно было увеличиться за счет снижения контингента, осужденного на реальные тюремные сроки. Однако этого не произошло. Количество же решений о принудительных работах увеличивается за счет условного тюремного срока. Объясняется это просто: суды и прокуратура прибегают к принудительным работам в тех случаях, если совершившие правонарушения уже имеют условный срок или освободились из тюрьмы условно-досрочно. В этих случаях осудить их условно попросту невозможно. Поэтому и принимаются решения о таком наказании, как принудительные общественные работы.
Несмотря на констатированные Минюстом минусы, Кристине Кипена в целом признает, что наказание в виде общественных принудительных работ вполне эффективное наказание. Что касается тех замечаний, о которых она упомянула в своем выступлении, то К. Кипена уверена, что при планомерной работе министерства и соответствующих институций в течение ближайших пяти лет удастся изменить концепцию работы Государственной службы пробации, а это, соответственно, принесет положительные результаты.