Премьера спектакля малой формы «Это все она» состоялась в Даугавпилсском театре в феврале 2014 года. Актер Мирослав Блакунов, исполнитель роли Кости, номинируется как молодой артист сцены. Спектакль поставлен по одноименной пьесе белорусского драматурга Андрея Иванова, пронзительной по своей сути. По словам автора – это история о патологии чувств в контексте современного технического прогресса. Вечная тема «отцов и детей», рассказанная современным нам языком, от выпадов которого, увы, порой никуда не деться. Главные герои – мать и сын трагически переживают потерю главы семьи, однако в данном случае горе не объединяет. Взаимные упреки, ссоры, оскорбления… Желая изменить ситуацию, обрести взаимопонимание с сыном, мать решается на своеобразный родительский эксперимент: вступает с ним в электронную переписку в Сети под вымышленным именем Тоффи, девушки-готки. Виртуальный мир становится отдушиной для потерянных в реальном мире людей. Матери этот способ приблизить к себе сына, узнать о его интересах кажется единственно возможным, хотя по сути перед нами подлог.
– Пьеса «Это все она» участвовала в 24-м фестивале молодой драматургии «Любимовка» (2013) в Москве. Я каждый год перечитываю произведения, вошедшие в шор-лист. «Эта все она» заинтересовала своей актуальностью, направленностью на молодую аудиторию. Язык пьесы отсекает зрителя, который не приемлет ненормированную лексику со сцены. Мы не хотели шокировать, поэтому перед началом постановки звучит песня со словами мата, то есть можно сориентироваться и уйти – зритель честно предупрежден. Пьеса диктует форму существования актера на сцене – актер не играет, а откровенно делится со зрителем своей историей. Человек обращается к человеку.
Мать настораживает поведение сына, ее главная цель – узнать, не гомосексуалист ли сын. В основном ради этого женщина и придумывает виртуальный способ общения от другого лица. Конечно, это не выход – надо видеть и слышать друг друга в реальной жизни. Компенсация под масками через Интернет бесполезна, это всего лишь имитация контакта, в реальности же люди продолжают обходить друг друга стороной. Самое сложное было научить актеров не играть. С Жанной Лубгане (Мать) оказалось проще, у нее уже был опыт в этом отношении по спектаклю «Валентинов день». А вот для Мирослава роль далась несколько труднее. В то же время спектакль не требовал разъяснений глубины образов, тема понятная и вполне ясная. Задача постановки – показать, к чему может привести нежелание близких людей потрудиться, чтобы наладить отношения. Постановка провокационна. Своего рода шоковая терапия для части зрителя. Текст, приправленный матом, мешает уловить, о чем именно пьеса. Но мат в данном случае дает ощущение правды. Сам я из вполне интеллигентной семьи: дед – юрист, бабушка – врач, мать – бухгалтер, отец был ювелиром, сестра – режиссер. Дома матом никто не ругался, но как только я, будучи подростком, выходил на улицу и встречался с друзьями, мат сыпался через каждое слово. Мат как примета юности, – иронизирует Сурков, чей спектакль номинируется в качестве дебюта года («Дебют года и молодой сценический артист», Spēlmaņu nakts). На вопрос, использовал ли 24-летний режиссер ненормативную лексику в ходе своей работы над спектаклем, Сурков ответил, что в работе мата не допускает. Заверил:
– Хамства, грубости актеры от меня не слышат… – но тут же признал, что может быть жестким.
– Такого рода пьесы ставятся лишь в негосударственных театрах, и то, что нам позволили поставить ее на даугавпилсской сцене, у меня вызывает восхищение. Руководство государственного театра пошло на этот шаг, что говорит о доверии и взаимопонимании, – заключил режиссер.
Жанне Лубгане воплощаться в роль матери особо не пришлось: она сама по жизни мать 16-летнего сына. Некоторое психологическое препятствие у актрисы первоначально возникло по поводу мата на публику.
– Но к концу рабочего процесса я уже и не замечала, что матерюсь – актер обязан следовать указаниям режиссера. Во время спектакля мы не должны сомневаться. Актеры выполняют свою работу – воздействуют на зрителя. Перед премьерой состоялся открытый показ, когда пришли наши друзья, родственники… Мы увидели, что постановка была принята. С моим сыном получилось так: я читала ему пьесу вслух, подготавливала к премьере. Был небольшой шок – мат в нашем быту редкость, а в разговоре с сыном не употребляется никогда. Тем не менее сын понял, что могут быть и другие семейные обстоятельства, – пояснила Ж. Лубгане.
А вот что сказал газете «СейЧас» Мирослав Блакунов, запомнившийся зрителям прежде всего ролью Казановы в красивейшем танцевальном спектакле «Казанова. Генриетта. Венеция:
– Все мы были подростками. У многих не ладились отношения с родителями, недопонимание вызывало эмоциональные переживания. Иногда это ощущалось остро. «Это все она» – узнавание себя. В каждой семье бывают негативные моменты, возможно, они проявляются не так гиперболизированно, как в пьесе, не затягиваются, но проявляются. Конфликт возрастов… И мат в спектакле звучит не ради мата, а ради правды жизни, – отмечает актер.
Что ж, посмотрим, как эта голая «правда жизни» отразится на получении главной театральной премии страны, торжественная церемония вручения которой, как обычно, придется на осень.