Айя Пупиня. Невосполнимая утрата (часть 1)3

Айя Пупиня. Невосполнимая утрата (часть 1)

 

В августе прошлого года в мир иной ушла Айя Пупиня (1965–2017) – талантливый ученый, доктор биологии, ведущий батрахолог Латвии и верная спутница жизни герпетолога Михаила Пупиньша, вместе с которым они занимались исследованием и охраной латвийских черепах и жерлянок.

Даугавпилчанам хорошо известно, что перед своим уходом в вечность Айя боролась за восстановление справедливости в деле, связанном с хладнокровным убийством старшей дочери Элины Пупини «и сокрытием следов преступления коррумпированными судом и полицией». Держалась до конца, сделав все, что можно было сделать в Латвии. Но сердце матери не выдержало, слишком много пришлось пережить…  Латвия лишилась замечательного ученого, а семья – близкого, родного человека.  

 

Уникальный человек и ученый

 

Недавно «СейЧас» сообщала о выходе очередного сборника по аквакультуре, авторами-составителями которого явились ученые Кубанского и Даугавпилсского университетов, а также Латгальского зоосада, в их числе – Айя Пупиня, которой ко времени выхода книги уже не было в живых. Соавторы сборника посчитали необходимым обобщить на его страницах вклад Пупини в науку, отозваться о ней как о человеке: «Айя была известным биологом, герпетологом и ведущим батрахологом Латвии, опытным специалистом по аквакультуре амфибий. Главными объектами ее пионерских для республики изысканий явились крайне редкие в Латвии краснобрюхая жерлянка и европейская болотная черепаха. В результате гигантской исследовательской работы, сотен экспедиций Айя открыла семь крупных популяций жерлянок, составляющих метапопуляцию юго-востока Латвии; впервые в истории страны изучила распространение, морфологию, экологию и этологию жерлянок на ее территории. До исследований Айи Пупини европейская болотная черепаха отмечалась в Красной Книге Латвии как вымерший вид. 

 

Свою первую болотную черепаху Айя обнаружила в природе в 1984 году; позднее вместе с Михаилом Пупиньшем приступила к исследованию черепах в Латвии, работам по их разведению и восстановлению природных популяций. Результаты многолетней, порой самоотверженной научной деятельности Пупини опубликованы в 30 научных статьях, в тезисах и материалах десятков международных научных конференций. Айя – соавтор двух научных монографий. Участвуя во многих европейских и латвийских проектах, А. Пупиня восстановила десятки прудовых биотопов, размножила и выпустила в природу более 6000 жерлянок и 2000 камышовых жаб. За собственные средства выкупила землю с ключевой популяцией жерлянок в Деменской волости, где основала микрорезерват европейского значения NATURA 2000 Strauti. 

 

Айя Пупиня состояла в нескольких международных научных обществах, являлась одним из пяти сертифицированных Управлением охраны природы Латвии экспертов в области герпетофауны, экспертом по стоячим пресноводным водоемам. Благодаря Пупине в Латвии появились две новые охраняемые территории европейского значения NATURA 2000. И, конечно, супруги Пупиньши стояли у истоков создания Латгальского зоосада, в котором Айя долгие годы проработала главным специалистом – зоологом. Отмечают также педагогическую деятельность Пупини по экологии. Она явилась наставником для более десятка сотрудников зоосада; разработала технологии экспозиции и зоокультуры десятков видов; ею были разведены и выращены сотни редких и охраняемых представителей животного мира». 

 

Коллеги запомнили Айю как «доброго и светлого человека, альтруиста, способного оперативно приходить на помощь и животным, и людям…». Знавшие Айю указывают и на ее несгибаемую волю, в чем также видится ее уникальность как человека. 

 

Полноценное знакомство

 

Айя Батарага (в замужестве Пупиня) родилась в латышской семье в Краславе в 1965 году. Ее отец на тот момент – профессиональный военный, мама – преподаватель в техникуме. Позднее семья переедет в Кегумс, а Айя поступит на биофак Даугавпилсского педагогического института (ДПИ). После окончания вуза работала лаборантом в институте на кафедре зоологии. 

 

Первая встреча с Михаилом случилась, когда она, студентка 1-го курса, сидела в кузове грузовика, собиравшегося доставить институтскую молодежь на уборку осеннего урожая в одном из местных колхозов. Михаил, тогда студент 3-го курса, подошел к грузовику, чтобы попросить ребят привезти с полей червей и полевых мышек – обед для змей институтского вивария. Передал Айе баночки, они пересеклись взглядом… В тот момент в голове девушки пронеслась мысль: с этим парнем скучать не придется! 

 

Во второй раз, как следует из рассказа Михаила, пересечение также оказалось безымянным для обоих. Студенты ДПИ выпустили самиздат, где поднимались какие-то актуальные для них темы, в том числе политические. Михаила попросили нарисовать философско-политические карикатуры. К рисункам понадобились остроумные подписи. И получилось, что единственная из всего ДПИ на призыв подпольных издателей откликнулась только Айя. При этом девушка не знала, к чьим рисункам она делает подписи, а художник не подозревал, кто подписал его карикатуры. После третьего выпуска институтский комитет КГБ отловил учредителей самовольного печатного дела А. Нараева и А. Комара, но Михаила и Айю «подпольщики» органам не сдали. 

 

Полноценные знакомство, дружба и как следствие – любовь, навсегда связавшие судьбу будущих латвийских ученых, возникли только после того, как Айя пришла работать в институтский виварий, располагавшийся в подвальных помещениях студенческого общежития. Началась совместная исследовательская деятельность, когда подопечные – крысы, ящерицы, черепахи и змеи.

 

Спустя полгода после окончания ДПИ и неспешного продолжения романтических отношений с Айей, Михаила призвали на армейскую срочную службу. Служил в Риге, в радиоразведке ОсНаза ГРУ. Именно территориальная близость к происходящим в это время научным событиям в Латвии позволила сержанту Пупиньшу быть в курсе важных герпетологических новостей. Более того – самому принимать участие в событиях. А было так. В Рижском зоопарке прогнозировалось обсуждение темы, связанной с восстановлением популяции вымерших в Латвии древесных лягушек квакш. На конференцию приглашались все герпетологи Латвии, в том числе и Айя. Узнав об этом, девушка связалась с организаторами, в результате на конференцию пригласили и Михаила. Воинская часть, где он служил, получила официальное письмо с просьбой отпустить Пупиньша для участия в научном диспуте. «Невероятно, но меня на два дня отпустили на эту конференцию! – рассказывает Михаил. – Прибыл в солдатской шинели. Тогда мы познакомились с Юрисом Звиргздсом-Звиргздиньшем (ныне покойный), на тот момент руководителем лаборатории экологии, а позднее директором Рижского зоопарка. Юрис первым в Латвии поднял тему квакши, в итоге ее популяция в стране была восстановлена. Конференция также позволила встретиться со всеми герпетологами Латвии. Хочу сказать, что все то, чем я занимался и занимаюсь в науке, происходило и состоялось благодаря Айе, она всегда выступала стимулятором нашей научной деятельности. 

 

В период моей службы в армии Айя в одном из писем сообщила, что в ДПИ принесли пойманную в Даугавпилсе взрослую, примерно 60-летнюю, болотную черепаху. Поймавший ее человек сначала принес черепаху домой, но не справился с ее содержанием, потому что не знал, как это правильно делать: черепаха отложила 12 яиц, и все они были им раздавлены. В итоге черепаха попала к Айе. Собственно, с этой черепахи и началась наша совместная работа по восстановлению популяции черепах в Латвии. Спустя лет десять мы нашли черепахе самца и получили первых черепашат. Та черепаха прожила у нас 23 года…»

 

Из слов Михаила, касающихся жизни личной, следует, что никакой пышной свадьбы у них с Айей не было: «Мы были уверены: если два человека любят друг друга и хотят всю жизнь прожить вместе, то это касается только их и самых близких. Заехали в Калупское самоуправление, расписались. Дома за свадебным столом собрались несколько родственников и друзей. В любви и согласии мы прожили с Айей более 30 лет, родились две дочери…».

 

Поначалу молодожены Пупиньши поселились в малюсенькой комнатке институтского общежития. В этой келье площадью три на три метра они прожили полгода, после чего семейное местожительство «значительно» расширилось в размерах, достигнув 18 кв. метров, что позволило подселить к себе разную живность: «гекконов и кучу змей», за которыми был нужен постоянный присмотр. 

 

Но обозначившаяся проблема размещения животных оказалась гораздо шире, становилось ясно: надо добиваться, чтобы постояльцы вивария были представлены горожанам. К решению назревшего вопроса подключился друг семьи – тогда молодой даугавпилсский биолог, а теперь профессор Артурс Шкуте. 

 

Конечно, всем хотелось, чтобы в Даугавпилсе, втором по величине городе Латвии, появился свой зоопарк, куда могли бы приходить взрослые и дети. Обратились от ДПИ с письмом в Министерство просвещения СССР. Из Москвы неожиданно ответили согласием. Другими словами, давалось официальное добро на строительство настоящего зоопарка.