Ее блокада. Лидия Ширяева

Ее блокада. Лидия Ширяева
Протянула руку к дверному звонку и подумала, что вот опять пришла за чьей-то судьбой. Открыла стройная, симпатичная женщина. Неужели этой приветливо улыбающейся даме 80?

На столе в комнате букеты роз, поздравительные открытки с недавним юбилеем, украшенная елка в углу, которую уберут только после старого Нового года и… портретная фотография так рано ушедшего сына хозяйки… Я в гостях у Лидии Михайловны Ширяевой и ее второго мужа Владимира Федоровича Габрунова, их супружескому счастью скоро исполнится 40 лет. 

ЛИДУ СПАСАЛ ДЕТСКИЙ САД


6 января 1933 года в Ленинградском роддоме появилась на свет девочка Лида. Ее мама Екатерина Васильевна работала табельщицей на заводе имени Яна Лепсе, видного профсоюзного деятеля и латыша по национальности. Отец Лиды был управдомом. Семья жила на окраине, на ул. Весенней (ныне ул. маршала Говорова). «Хорошая девочка Лида» ходила в детский сад, и ввиду того, что росла она худеньким, болезненным ребенком, родители не торопились отдавать дочку в школу, хотя уже подошел срок. В детском саду хорошо – занятия разные, песенки да танцы под пианино… А дома в почтовом ящике «Мурзилка» с картинками. Настоящее детство.


Сестра Лидиной мамы жила в центре Ленинграда. Родственников навещали по праздникам и перед тем, как заявиться в гости, непременно покупали в Елисеевском гастрономе торт или пирожные. Елисеевский, построенный в стиле модерн, маленькая Лида воспринимала сказочным дворцом – зеркала, лепнина, светильники…


Люди только-только начали жить хорошо, как загрохотала война. В первый класс Лида так и не пошла – вместе с другими намечавшимися первоклашками ее оставили в детском саду. Садик на берегу Невы. Воспитатели много читали вслух, учили ребят считать и писать. А вот танцы и беготня, признак беззаботного детства, запрещались – в наступающем голоде надо было экономить энергию. Песенки пели тихо по той же блокадной причине. На возвышении стоял жилой дом с большим подвалом. Не случись война, вряд ли детсадовцам было бы дело до этого подвала. А так при бомбежках воспитатели вели их туда. В подвале темно, сидели-пережидали при свете коптилки. Родители, чьи дети посещали детсад, должны были сдавать продкарточки заведующей. В садике трехразовое питание: на завтрак ложка каши с кусочком хлеба и чаем, в обед щи, немного каши и полдник с вкусовым намеком на хлеб и компот. Когда появится американский яичный порошок, голод чуть отступит. Новый, 1942 год в садике отметили подарками – в каждом яблоко и две конфеты, вкусней которых быть ничего не могло.


Дома топилась печка-буржуйка, выпущенная на Кировском заводе по ремонту танков. И это было счастье, потому что такая «буржуйка» грела нt всех. Приходил пожилой сосед-интеллигент, которого мама Лиды уважительно называла «ученый». Садился у буржуйки со стаканом кипятка и хлебом с горчицей. Соседу оставалось совсем немного жизни…


Лиду спасал детский сад, ее маму дневной санаторий от завода, где хоть как-то кормили. При этом следили, чтобы посетители съедали все на месте. Но Катя умудрялась принести что-то дочке. Весь Ленинград перелопатили под огороды. Сеяли морковь, редиску, лук.


Отец Лиды Михаил Константинович повоевать толком не успел – после кратковременного обучения ушел на фронт пулеметчиком, осенью 1941-го от него пришло единственное письмо. Вторым было извещение в январе 1942-го, что папа пропал без вести. Екатерина Васильевна получила его будучи беременной вторым ребенком. В феврале недоношенным родился сын. Вскоре у малыша обнаружился псевдофурункулез.


А тут в срочном порядке (июль 1942-го) массовая эвакуация тех, у кого двое и больше детей. Мама навязала узлы. Подошла машина, потом на катере через Ладогу. Эвакуируемых и истощенных людей решили поддержать продуктами. Возможность поесть досыта выдержали не все, многие умирали. Товарные вагоны увозили ленинградцев вглубь страны, на Алтай, где их никто не ждал. Катю с дочкой ждали совсем в других местах – в Башкирии, куда из Рыбинска эвакуировалась ее родная сестра с семьей. Поезд подолгу стоял на станциях, пропуская на фронт военные эшелоны. На одной из таких остановок при пересадке на башкирский состав маленький братик Лиды умер. Мама Катя завернула младенца в чистую пеленочку и оставила недалеко от железной дороги, там, где уже лежали бездыханные тела не доехавших до места эвакуации. Плакал дождь…

ПАРЕНЬ В ФОРМЕ


В Уфе их встретили родственники. Стали жить в бараке, впятером в одной комнате. И никаких ссор за четыре года. Екатерина Васильевна устроилась продавцом хлеба. Горячий хлеб в магазин доставляли по ночам. За то, что Катя давала поспать экспедиторам во время приема, взвешивания и раскладки хлеба, те награждали ее буханкой черного. Этому продавцу доверяли. В Башкирии, в Соцгороде, что под Уфой, 9-летняя Лида пошла в 1-й класс. Однажды по радиоточке передали долгожданное: «Победа!» Приехал друг отца Петр Богдановский, который не раз бескорыстно помогал этой семье деньгами и продуктами, рассказал, что получил комнату в Ленинграде, позвал к себе. Екатерина согласилась. Добротный дом, в который они переехали, стоял в саду имени 9 Января. Рядом химзавод, куда мама уже пятиклассницы Лиды устроилась на работу. После семилетки девочка продолжила учебу в средней школе №384, которая, если посмотреть с высоты, построена была весьма оригинально – в виде серпа и молота.


Мечты о взрослой жизни у Лидии связывались со специальностью искусствоведа. Но подружки отговорили – искусствовед много не заработает, «на что жить будешь?» И Лида поступила в Педиатрический медицинский институт. Во время учебы вышла замуж за Анатолия Ширяева – выпускника военно-морского инженерно-строительного факультета ЛИСИ. Они познакомились в Гатчине на танцах. Парень в форме был интересен, завязались отношения, но пройдет три года, прежде чем они увенчаются советским браком. Свадьбу справляли в Красном уголке. С новеньким дипломом Анатолий вскоре уехал в Латвию, в Риге получил направление в Кармелаву (Литва), где строился военный объект. Потом его перевели в военно-строительное управление, располагавшееся в Даугавпилсе. В 1958-м к мужу на постоянное место жительства наконец смогла приехать беременная жена, окончившая к этому времени вуз. Однако переезд не положил конца разлукам – у мужа бесконечные командировки…

«ПРОДОЛЖАЮСЬ ВО ВНУКАХ»


В Даугавпилсе не хватало педиатров, и ее приняли в Детскую поликлинику с большой радостью и надеждой. Главным врачом тогда была Мария Юрьевна Азан, жена тогдашнего председателя горисполкома Владислава Азана. До декрета, не зная города, ходила по вызовам в сопровождении регистратора. В октябре у Ширяевых родился сын. Рожала Лидия в Ленинграде. Сын вырос и стал военным авиационным инженером. (Год 2008-й оказался для него последним на земле – авария. Остались две внучки. Обе уже взрослые, одна живет в Москве, вторая в Подмосковье). Участковый педиатр Ширяева вела участок от ул. Виестура до Муйтас включительно. По словам Лидии Михайловны, самые опасные эпидемии тогда связывались с гриппом. «Тьма вызовов. Домой добиралась не раньше девяти вечера. И так месяца два–три, пока эпидемия не пойдет на спад… Была большая ответственность», – поясняет она.


Но Ленинград всегда присутствовал в ее жизни. Ездила в этот город на повышение квалификации, увлеклась пульмонологией. На пенсию Ширяева выйдет в допустимом на тот момент 55-летнем возрасте, но любимую работу не оставит. Зачем оставлять, если не оставили силы? Работала и в Детской поликлинике, и в больнице, которая размещалась в том же здании.


Мама Лидии Екатерина Васильевна – самый родной человек на свете, бывала частым гостем в Даугавпилсе. Но однажды случился инсульт. Даугавпилсская земля стала для нее последним пристанищем…


6 января Лидии Михайловне исполнилось 80 лет. Тепло поздравили друзья по обществу «Жители блокадного Ленинграда». 12 января она отметила свой день рождения еще раз с самыми близкими и родными. А 16 января по православному календарю – именины Лидии.


«Как вам удается так хорошо выглядеть?» – спрашиваю, будто у какой-то актрисы. – «Так я же со спортом дружила долго, – отвечает. – В секции разные ходила. Не стареть помогали книги, интересные лекции, которые с удовольствием посещала для своего интеллектуального развития – следовала принципу, что в человеке все должно быть прекрасно».


На журнальном столике замечаю томик Андрея Дементьева. «Вам нравятся стихи этого поэта?» – «Да, очень. Ведь как он хорошо сказал: "Нет женщин нелюбимых, не встреченные есть…"» – «А еще что-нибудь…» – «Я не знаю, много ль мне осталось… Знаю – долгой не бывает старость. Впрочем, сколько не живи на свете, что-то продолжать придется детям…» Я продолжаюсь во внучках, младшая служит актрисой, что в какой-то степени воплотило мои девичьи мечты, а старшая пошла по стопам своего деда, связала жизнь с техникой, инженерией.


«Не жалеете, что не стали искусствоведом?» – «Не жалею. Искусствовед – профессия для души, я выбрала дело», – заключает Ветеран труда с почти 50-летним врачебным стажем.