В то же время несгибаемый командир «дивизии» ДОБАК Иван Николаевич Терехов напоминает, что в ее рядах продолжают состоять 32 ветерана – участника освобождения Латвии от фашистов. Эти люди, как и сотни тысяч других, сражавшихся на фронтах войны, приближали Победу. Первым из освобожденных городов Латвии стал Зилупе. Как печальные спутницы наступления, первые братские могилы появились в населенных пунктах Голышева, Залесье, Лаудери, Нирза, Пушмуцова, Цибла, Асуне, Индра, Шкяуне. В них лежат косточки русских и латышей, украинцев и белорусов, татар и киргизов, сыновья других народов, шагнувших в бессмертие во имя свободы Латвии. Неужели это можно забыть?
СОЧУВСТВИЕ ДРУГ К ДРУГУ
Больше трех лет немцы хозяйничали в Даугавпилсе. Город был освобожден в результате наступательной операции 2-го Прибалтийского фронта (командующий А.И. Еременко). В освобождении также участвовала 4-я ударная армия при содействии 6-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Чистякова, входившей в состав 1-го Прибалтийского фронта под командованием Баграмяна. Приказом Верховного главнокомандующего от 27 июля 1944 года войскам, участвовавшим в освобождении города, была объявлена благодарность, в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Бриллиантами за эту победу не осыпали и поощрительных премий не выписывали – всё, как водится, зиждилось на духе народном. Как сказал Твардовский, в бой «святой и правый» шли «не ради славы. Ради жизни на земле».
«Что бы вы как ветеран пожелали латвийцам?» – спросила газета «СейЧас» у И.Н. Терехова. «Важно, чтобы в стране сохранялось дружелюбие и взаимопонимание по отношению к людям, сделавшим самое благородное дело для будущего Латвии. Хотелось бы больше сочувствия и уважения друг к другу. В этом году на Кургане Дружбы прошла 55-я по счету встреча участников партизанского движения, действовавшего в годы Великой Отечественной войны, и жителей приграничных районов Беларуси, России и Латвии. Но ведь опять ветеранов, людей уже очень почтенного возраста, не пропустили возложить венки на латвийской территории! Разве это гуманно?» – замечает Иван Николаевич. Отрадно, что род Тереховых продолжают дети, внуки и уже 16 правнуков! В друзьях Ивана Николаевича остается подполковник в отставке Георгий Андреевич Козырев, у ветеранов всегда найдется о чем побеседовать.
27 июля в парке Дубровина состоится митинг, в этом году он связывается с 70-летием освобождения Даугавпилса от фашистских захватчиков. По традиции у Вечного огня в парке Дубровина будут произноситься речи, прозвучат песни военных лет, к братским могилам павших возложат венки – жесточайшая в истории человечества война не поскупилась на такие захоронения и в здешних пределах. В подобные моменты кажется, что вот это и есть тот самый порыв, когда все едины, когда обозначается общая память и общая вера в завтрашний мирный день, потому что из Второй мировой извлечены уроки. Но так ли все на самом деле? Не совсем так. Не все благодарны жертвенному подвигу – личная точка зрения выражается «хроническим» неприсутствием на традиционных митингах памяти. А если нет признания у родителей –- не признают и дети...
Вторая мировая длилась страшно долго. Есть мнение, что «союзники» надеялись на разгром СССР, поэтому не открывали Второй фронт. И хотя вера в победу Германии слабела, желания поддержать СССР от этого не прибавлялось. Стране, не пожелавшей подчиниться идеологии фашизма, до 6 июня 1944 года приходилось надеяться только на собственную армию и флот. Это и были настоящие союзники. В конечном итоге 2-й фронт был открыт совсем не для того, чтобы поддержать Советский Союз на победном финише, а чтобы ограничить продвижение его войск в Европу. В передовиках-победителях должны были маршировать США с Великобританией, именно они должны были принимать капитуляцию Германии, оставив истинных победителей топтаться у триумфальных врат. Но не стучится ли в европейские двери новая мировая? Не подталкивают ли Германию в очередной раз к столкновению с Россией? Пусть не танковому, но экономическому. Война как комплекс экономических препятствий. Сегодня на фоне опасного забвения истории разгорается военный конфликт на Украине. И кто может предсказать, во что это выльется в конечном итоге? Не отводится ли Украине роль той самой пожароопасной искры, из которой, если ее не затушить, может разгореться пламя Третьей мировой войны? Об этом уже говорят, от этого уже предостерегают.
«ЭТО БЫЛО НАИВНО...»
О событиях 1941 года, связанных с наступлением гитлеровцев на Даугавпилс, сообщают не только мемуары советских лет, но и воспоминания немцев. Так, участник двух мировых войн немецкий врач Ханс Киллиан писал: «На рассвете 4 июля 1941 года, после ночных сборов, груженые машины санитарной дивизии выстраиваются в колонну. Курс – на Даугавпилс, который наши войска должны были взять штурмом. Каждому советнику полагается легковой автомобиль с водителем. За рулем моего автомобиля сидит обер-ефрейтор, крепкий малый с огрубевшими руками и хитроватыми голубыми глазами, судя по всему, родом из Альп. Его зовут Густель…» Кажется, что Хансы-Густели собираются на развлекательную прогулку.
Позднее тот же Киллиан с сожалением признает: «Да, эта война действительно стала грязной, беспощадной, и мы должны вписать в ее строки свои имена». О том, что Гитлер и его приспешники одурманивали свой народ, желая втянуть массы в кровавую бойню ради собственного обогащения и увеличения власти, свидетельствуют мемуарные откровения Гельмута Клауссмана, бывшего ефрейтора 111-й пехотной дивизии. «В начале войны главным тезисом пропаганды, в которую мы верили, был тезис о том, что Россия готовилась нарушить договор и напасть на Германию первой. Но мы просто оказались быстрее. В это многие тогда верили и гордились, что опередили Сталина. Были специальные газеты фронтовые, в которых много об этом писали. Но потом, когда мы оказались в глубине России и увидели, что военной победы нет и что мы увязли в этой войне, возникло разочарование. К тому же мы уже много знали о Красной армии, было очень много пленных, и мы знали, что русские сами боялись нашего нападения и не хотели давать повода для войны. Тогда пропаганда стала говорить, что теперь мы уже не можем отступить, иначе русские на наших плечах ворвутся в Рейх. И мы должны сражаться здесь, чтобы обеспечить условия для достойного Германии мира.
Многие ждали, что летом 42-го Сталин и Гитлер заключат мир. Это было наивно, но мы в это верили. Каких-то жестких требований по пропаганде не было. Никто не заставлял читать книги и брошюры. Я так до сих пор и не прочитал «Майн кампф». Но следили за моральным состоянием строго. Не разрешалось вести «пораженческих разговоров» и писать «пораженческих писем». Специальные «офицеры по пропаганде» появились в войсках сразу после Сталинграда. Мы между собой называли их в шутку «комиссарами». Но с каждым месяцем все становилось жестче. Однажды в нашей дивизии расстреляли солдата, который написал домой «пораженческое письмо», в котором ругал Гитлера. После войны я узнал, что за годы войны за такие письма было расстреляно несколько тысяч солдат и офицеров!» – пишет Клауссман.
ВЕЛИКОБОРЦЫ ВОЙНЫ
В Даугавпилсском художественном и краеведческом музее к 70-летию освобождения города приурочена выставка «Судьба солдата». Ее организатор главный специалист музея Инета Кульша рассказала, что здесь представлены солдатские письма и фотографии разных лет войны, сделанные в том числе и в Даугавпилсе. Памятными осколками Великой Отечественной предстают особые экспонаты: солдатская фляжка, котелок, детали от сбитого самолета, бинокль, пробитая пулей каска… Все они подарены музею ветеранами. Приходите прикоснуться рукой…
О самоотверженности участников войны, о желании посмотреть в глаза Победе во что бы то ни стало свидетельствует и такой случай, рассказанный К.П. Ефимовой, которая в военную пору была операционной медсестрой. Когда их госпиталь на колесах 1-го Прибалтийского фронта остановился в Калинине (1943), медперсонал решил выйти в город, чтобы привести себя в порядок да просто в баню сходить. «И тут вражеский налет – эшелон стали бомбить с воздуха. Я в это время вышла пообедать в столовой. Но бомбили не только эшелон – всё подряд.
В здании, где я находилась, обрушилась часть стены, и меня придавило, засыпало штукатуркой. Когда обнаружили полуживую, решили отправить в стационарный госпиталь, но я не согласилась покидать свой эшелон. Наши врачи опасались, что я ходить не буду из-за полученных травм, а я подлечилась, встала и пошла. Время было такое. После войны, когда, уже будучи студенткой Рижского мединститута, я ассистировала Виктору Калнберзу, он восхитился «Да вы настоящий хирург!» А как тут хирургом не станешь – в войну наш эшелон двигался все время за передовой, было где операционного опыта набраться!» – говорит Клавдия Петровна. Судьба сохранила ее, а ведь тогда в Калинине при бомбежке в эшелоне погибло более 50 человек.
Недавно я проходила мимо Мемориала павшим воинам: у чаши Вечного огня в парке Дубровина сохранились венки от митинга 9 Мая. На каждой из семи каменных стел – табличка с именем ушедшего в Вечность при боях за Даугавпилс: Герой Советского Союза И.Н. Мороз (1921–1944); Герой Советского Союза капитан К.И. Орловский (1913–1944); генерал-майор Т.Ф. Егошин (1907–1944); генерал-майор Я.О. Лагодюк (1898–1944); генерал-майор И.И. Чиннов (1911–1944); майор П.Я. Ким (1904–1944). Седьмое имя прорывается к потомкам символом скрепленного кровью братства – разведчик-танкист Г.Р. Великоборец (1919–1944) был родом с Украины.