Викторианская эпоха отмечена отсутствием масштабных войн и бурным развитием Британской империи во всех сферах. Одной из них была мода, о чем убедительно рассказал театральный художник, дизайнер интерьеров, искусствовед, историк моды, автор нескольких десятков книг и статей, блестящий лектор, телеведущий Александр Васильев. Мэтр моды привез в наш город выставку «Шарм моды Викторианской эпохи» из своей огромной коллекции, насчитывающей около 50 тыс. единиц хранения. Экспозиция на прошлой неделе открылась в Центре искусств Марка Ротко.
– Я безумно доволен, благодаря замечательным людям из Центра Ротко, я в Даугавпилсе уже второй раз. Вообще Латвия приняла меня очень тепло: выставки были во многих городах, недавно в Риге открылся мой музей. Латвия всеми фибрами души хочет приблизиться к искусству моды, – этими словами А. Васильев начал одно из своих выступлений.
На даугавпилсской выставке можно увидеть 50 платьев на все случаи жизни, около 300 аксессуаров и картины также из коллекции А. Васильева, создающие колорит эпохи.
Переодевались шесть раз в день
– Здесь столько прекрасных вещей! И обратите внимание, какими миниатюрными были женщины – талия 50–55 сантиметров, 34-й размер обуви при среднем росте 150–155 сантиметров. Если талия 65 сантиметров, то это перед нами толстуха. Мужчины тоже были небольшие, но рождаемость была высокая – по 10–12 детей в семье. Женщины в то время не работали, не получали высшего или профессионального образования, не имели многих прав, в том числе права развестись с мужем. При всей бесправности у них было много времени следить за собой. Их одежда не была удобной, но она была романтичной и роскошной. «Чтобы быть красивой, надо страдать», – говорили французы. Посмотрите на это сложнейшее нижнее белье, на эти кринолины и турнюры с металлическими конструкциями. Слава богу, не было аэропортов с металлоискателями… Но когда появилась железная дорога и дамы стали больше путешествовать, то кринолины, диаметр которых доходил до нескольких метров, постепенно вышли из моды. В самом деле – ну как с ними ездить? Добавьте к этому сложные прически, шиньоны… И конечно, мода была уделом только богатых, – вдохновенно рассказывает маэстро Васильев.
Дамы в ту пору переодевались шесть раз в день: утреннее платье сменялось чайным, после которого надевалось визитное, затем прогулочное, далее следовали отдельные платья для оперы и бала. Переодевания происходили небыстро. С одной стороны, лишь простые домашние платья имели застежку спереди, и женщина могла одеться самостоятельно. Все остальные наряды застегивались сзади, и тут без помощи прислуги обойтись было невозможно. С другой стороны, а куда вообще спешить? Пока шесть раз переоденешься, чаю попьешь, погуляешь, детям внимание уделишь – вот день и прошел.
Сейчас не производят тех изысканных натуральных тканей, названия которых звучат для нас как поэтический анахронизм, и мы часто не представляем, что это такое: муар-антик, этамин, кашемир, тафта, шанжан. «И если вам нужно будет реставрировать какое-либо платье, то, будьте уверены, никогда ничего подобного вы не найдете. Даже рисунок на набивном ситце или вот эту "клетку" – таких нет, все нужно будет создавать заново», – говорит художник.
Все платья на выставке – отлично сохранившиеся подлинники, по большей части ручной работы.
Целый раздел выставки посвящен траурным платьям. Королева Виктория была счастлива в браке с Альбертом и многодетна: их девять детей в дальнейшем породнились с представителями многих королевских и знатных семейств и принесли Виктории прозвище Бабушка Европы. Но королева рано овдовела и ушла в траур, введя на него своеобразную моду. Траур по мужу британские женщины носили не менее трех лет, длинными были и трауры по другим родственникам. Культ черной одежды подкреплялся разнообразнейшими черными аксессуарами. Черным должно было быть абсолютно всё – вплоть до подвязок на чулки. «Вдруг женщине в трауре все-таки придется где-нибудь раздеться. Ну, вы понимаете… И вдруг – у нее подвязки на чулках не траурные! Это нехорошо, это скандал прямо», – хитро улыбаясь, замечает А. Васильев.
В большинстве случаев коллекционер не знает имен обладательниц нарядов Викторианской эпохи. Но есть и исключения. Среди бальных платьев выставлено платье графини Марии Строгановой (в браке – княгиня Щербатова). Именно она во второй половине XIX века в семейном имении Немиров наладила выпуск высококачественного спирта (водка Nemiroff хорошо известна и сейчас), много средств тратила на благотворительность и благоустройство окрестностей имения. В 1920 году графиню расстреляли большевики. Уцелела ее внучка, у которой Александр Васильев и купил платье графини.
Наука и техника в помощь моде
Научно-техническая революция XIX века подарила миру анилиновые красители. Они оказались более стойкими, чем натуральные, и в моду пришли яркие цвета – первым синий, потом все остальные. Сине-голубую гамму любила Виктория; естественно, многие ей подражали. А вот пламенный революционер и герой Италии Джузеппе Гарибальди предпочитал красный цвет, и дамы в знак его поддержки шили себе прогулочные платья красного цвета. Дадим слово А. Васильеву:
– Кроме изобретения анилиновых красителей, на моду в значительной мере повлияла доступность поездок по железной дороге. Железная дорога – это быстрее и безопаснее, чем путешествие на лошадях. И женщины поехали на юг, в частности в Ниццу. И в моду стремительно вошли летние прогулочные костюмы, а кринолины стали уходить. В середине 19-го столетия во многих странах появились почтовые марки. Люди стали письмами отправлять каталоги и журналы мод, свои бумажные фотографии тоже стали слать почтой. Представьте только: какая-нибудь тетушка, живущая в Лондоне, шлет свое фото племяннице в провинцию. И теперь племянница бежит к портному и требует сшить ей платье, как на снимке у столичной тети. А уж пароходы разнесли моду по миру, и в США стали одеваться точно так же, как в Париже и Лондоне. Первый Дом высокой моды появился в Париже в 1857 году, его открыл англичанин Чарльз Фредерик Ворт. Всё придумывал он, остальные лишь его копировали.
Чем пахли мужчины
Кроме платьев, Васильев привез около 300 аксессуаров той эпохи – перчатки, кошельки, медальоны, браслеты, записные книжки, пудреницы, шляпки… Всего не перечислить и вряд ли нужно. Есть совершенно необычные вещи, например порт-букеты. О порт-букетах Александр Васильев может говорить часами: «Это специальные подставки под цветы, которые во время бала дамы носили в руках для того, чтобы перебить неприятный аромат мужчин. Ведь тогда не было душа, и все умывание было только в тазике с кувшином, по утрам. Да, появились уже первые ватерклозеты и водопровод с горячей водой, первым ванну принимал отец семейства, потом мать, уж потом дети. И все в одной воде… Но и это не было широко распространено, вот тазики были у всех. Дамы одевались на бал очень легко. А мужчины всегда в шерстяных фраках, шерстяных брюках, подтяжках и жилете. Представляете, в таком наряде всю ночь крутить туры... Дезодорантов не было... Запах пота и шерстяной одежды – это запах псины. И чтобы не умереть от мужчин, дамы носили букетики, нюхали их и говорили: «Какая прелесть! Фиалками пахнет…»
Весьма популярны были флаконы с нюхательной солью. Соль пахла резко, подобно нашатырному спирту, и сразу приводила в чувства упавшую в обморок даму. А падали дамы на балах в обморок часто – из-за духоты и из-за того, что слишком туго затягивали корсеты: и без того тонкие талии хотелось сделать еще тоньше. Действительно, чтобы быть красивой, надо страдать…
Или вот еще забытая ныне вещь: шатлен – поясной крючок в гардеробе дам Викторианской эпохи, на котором носили самые разные предметы – записные книжки, ножницы, наперстки, нитки и многое другое. Если подумать, то шатлен намного удобнее современных дамских сумочек, в нем не надо лихорадочно копаться, чтобы что-то найти.
Свою коллекцию Александр Васильев пополняет постоянно: «Я отбираю то, что не спорит с моим эстетическим вкусом: оригинальные, красивые, интересные по крою, по цвету и отделке вещи. Здесь нет ни одного банального или проходного экземпляра».
На фото: «А вот это турнюр – приспособление в виде подушечки, которое дамы подкладывали под платье ниже талии, чтобы фигура казалась более пышной».