Где-то среди латгальских просторов…14

С момента публикации заметки минуло несколько месяцев. Захотелось узнать, как обстоят дела сегодня, поэтому газета «СейЧас» тронулась в путь в направлении белорусской границы. До Краславы дорога по качеству просто показательная, а вот ту, что за ней, латанную-перелатанную, не сравнить с сожалением оставленной магистралью. Сплошной полосой потянулись серые пейзажи и редкие хутора в основном деревянного, доживающего свой век «покроя». Из встречного транспорта – большегрузные фуры да лесовозы.

 

Но вот и Калниеши с сельмагом и зданием Калниешской основной школы, расположенной чуть дальше от магазина. Останавливаемся, чтобы задать пару-тройку вопросов продавцу, в том числе по поводу того, в какую сторону ехать дальше, указателя-то нет! Продавец словоохотливо отвечает, что… не знает, где находится называемый нами хутор. «Я вообще тут ничего толком не знаю, потому что не местная, – говорит симпатичная девушка. – Приезжаю на работу из Краславы – хозяин магазина местных не трудоустраивает, обжегся на том, что они щедро в долг дают. Но, конечно, людей можно понять, ведь с покупателямив одну школу когда-то ходили, отказывать неудобно...» – поясняет. Самые ходовые продукты в магазине – спиртное и хлеб, на них в основном делается выручка. В этом смысле ничего не меняется, в какую сторону латгальской глубинки ни заглядывай. Еще такой «сельскохозяйственный» акцент: местные топят бани, а какая баня без пива? Поэтому в банные дни пива раскупается больше. Еще бытует надежда на дальнобойщиков, но тут, что называется, раз на раз не приходится. Продавец говорила и о том, что в числе покупателей хватает бедных, чей доход несопоставим с доходом трех здешних землевладельцев, которых девушка назвала крупными. Крупные землевладельцы, бедное население… Знакомые словосочетания из учебника истории.

 

Напротив магазина, на приметном месте, замечаем газовые баллоны старого образца, каждый на 50 литров. Раскупают по 7 баллонов в неделю, цена за один 25 евро.

 

Относительно оставшейся части пути выручила карта с обозначением интересующей нас деревеньки Ливчаны. Ехали к ней по снежно-песочной проселочной ленте. По сторонам в шахматном порядке – распаханные поля и небольшие перелески.

 

Как-то неожиданно впереди возникла одинокая фигурка мальчика. Останавливаемся, предлагаем подвезти. Мальчика зовут Дайнис, шагает домой из школы. Спрашиваем: «А где же твой дом?» – «А вот, уже приехали…» – говорит ребенок, указывая рукой на виднеющуюся среди холмов крышу. Прощаемся, уточнив предварительно, на правильном ли пути. Все в порядке! Дайнис даже называет имя сына Янины – Толик. 

Дальнейшим ориентиром светло-серый дом у дороги, который когда-то был голубым. Навстречу с его стороны быстро идет женщина. 

 

– Может быть, вы Янина? 

– Да, это я.  

– Тогда мы к вам! 

 

Несколько слов друг другу, и кажется, что перед нами давняя знакомая. «Как же вы живете без света?» – «Так уже есть свет, провели, а так-то без электричества десять лет жили», – говорит Янина, садясь в машину. Проезжаем мимо придорожного дома в сторону от проселка. Недалеко, метров около двухсот. Конечно, не расстояние, если снегом не замело или дожди не прошли. Нам повезло, что подморозило, в ином случае до хутора Янины пришлось бы топать пешком.

 

У хозпостройки, рядом с домом, на привязи несет бессменное дежурство пес по кличке Бетховен. Разлаялся для порядка, незлобно. Толик из школы еще не вернулся, узнаем, что его доставят волостным автобусом в половине третьего.

 

Входим в бревенчатую избу и сразу ахаем: полное впечатление, что оказались в начале XX века. Слева большая небелённая печь с плитой и чугунками, в некоторых доходит до нужной кондиции тыква. Рядом с печной утварью запасаются теплом очага разномастные кошки, коих в хозяйстве три: Мурка, Мурза и Белка. Комнаты тоже три. В той, что мы разговаривали под низким потолком, оклеенным поблекшими обоями: стол, несколько стульев, застеленный диванчик, полки по стенам.

 

 

На гвоздях, выполняющих функцию гардероба, верхняя одежда. Другие гвозди служат держателями стародавних капроновых авосек с луком и прочим. Пол под ногами из некрашеных, но вполне крепких досок. В этой же комнате газовая плита, однако особой нужды в ней нет – Янина готовит на «печкиной» плите. И памятным образцом советской кухонной техники – холодильник «Саратов», между прочим, исправный, что и было с гордостью продемонстрировано хозяйкой. Холодильник возобновил прерванную переселением «в прошлое» работу с появлением в доме электричества – раньше-то Янина жила в другой деревне, но семейные неурядицы заставили ее переселиться. Гордая женщина ушла от обидчика-мужа (от которого народилось двое детей) в заброшенный дом, на тот момент стоявший без окон.

 

«Есть женщины в русских селеньях…» – восклицал в XIX веке дворянин Некрасов, имея в виду нелегкую женскую долю и способность богобоязненных сельчанок достойно нести свой крест. Стихотворение пафосное, отнюдь не все тогдашние деревенские бабы представали образцом женской красоты – тяготы труда и крестьянского быта быстро превращали вчерашнюю красавицу в женщину с изможденным лицом и морщинистыми руками. Конечно, с тех пор много воды утекло, но и сегодня на деревне выживать трудно, особенно когда одна растишь ребенка, как Янина. Мальчик родился от второго мужа, которого уже нет в живых. Помощь от государства известна  – 11 евро ежемесячно.

 

Янина инвалид III группы, получает пособие. Нетрудно предположить, что этих социальных денег хватает только на нехитрые продукты да лекарства. Плюсом с оттенком минуса то, что этой семье присвоен статус малообеспеченной, поэтому можно рассчитывать на соцпомощь. Но Янину такие доходы не устраивают, завела хозяйство: кур, индюков, овец. Есть и конь, выменянный за 10 овец, правда, пришлось доплатить 100 латов.  «Конь – большое подспорье в хозяйстве. И огород запахать, и дрова привезти, и в магазин съездить. Мне особо рассчитывать не на кого: дочь в городе живет, старший сын трагически погиб. Поэтому все сама делаю, умею и овцу зарезать, и коня запрячь…  За телегу отдала 60 латов, а упряжь даром досталась…» – рассказывает хуторянка. Коня Янина кличет Майором и смеется, что на Майоре ездит. Мы тоже улыбнулись.

 

В каждом углу этого дома припасенные банки с вареньем или консервированными овощами. Одна из комнат так и вовсе продовольственный склад с картофелем, тыквой, луком... В спальне три кровати, все аккуратно застелены – в подушках и одеялах недостатка, как видно, нет.

 

В детстве Янина натерпелась. Через судьбу прошли и детские дома, и интернаты. При этом сердцем не очерствела, добрым словом отозвалась о первом муже, который хоть и не ангел, но вот и печь, к примеру, в доме переложил. Видно, простила, но жить вместе уже не хочет. Ей нет и 55, а уже записала себя в старухи. На лице в самом деле отпечаток пережитого, а вот русых волос женщины седина не коснулась – чудеса.

 

«За десять лет, что мы с Толиком сидели без электричества, свечей уйму сожгли! И керосина для лампы – тоже. За керосин по 2,40 платила за пол-литра. Уходил быстро, Толику же уроки делать, а осенью, зимой темнеет рано. Или опять же вставать – поднимаю утром в 5:45, чтобы успел на волостной автобус, который деревни объезжает, собирает детей. На это час уходит. Встаю, бывало, зажигаю свечу…   Нам со светом очень посодействовало Латвийское телевидение (LNT). Подняли наш вопрос. Свет бы и раньше мог быть, да откуда у меня деньги? "Латвэнерго" запросило 2000 евро за подключение, потом сошлись на тысяче. Теперь у нас и телевизор, и чайник электрический». (По словам соцработника Юриса Сасксонса, Краславской краевой думой была организована благотворительная акция – в результате удалось собрать необходимую для подключения электричества сумму.)

 

Вернулся из школы Толик. Худенький мальчик с выразительными карими глазами. Застенчивый, как большинство деревенских детей. Увидев подарки, тихо улыбнулся. Вспомнили про Рождество. Янина сказала, что купит электрическую гирлянду для елочки, которую в этом доме поставят к праздникам. Мы узнали, что в классе у Толика 9 человек, что его любимый предмет – английский язык, который преподает Татьяна Леонидовна. Еще Анатолий любит рисовать, показывал свои рисунки и признавался, что мечтает стать художником.

 

– Со светом-то лучше жить? – поинтересовалась газета «СейЧас».

– Да, как-то посимпатичней – уроки легче делать, – ответил мальчик. 

 

– Расскажи о своих кошках, какие они по характеру? 

– Мурка – добрая, Мурза – злая, а Белка – ласковая. Но я больше дружу с Бимом, это соседская собака, брат нашего Бетховена. 

 

– Что бы ты пожелал жителям Латвии в канун приближающихся праздников?

– Больше любить других, чем себя. И жениться только по любви.

 

Признаюсь, ответ ребенка на последний вопрос несколько удивил. Перед отъездом выяснилось, что Толик мечтает о планшетнике. Как оказалось, это единственный ребенок в школе, у которого до сих пор его нет. До недавнего времени он был единственным и в отношении отсутствия телевизора. Пожалуйста, кто-нибудь, подарите этому славному мальчугану планшетный компьютер! Правда, для этого придется переслать его по почте. (Адрес: Краславский край, Калниешская волость, деревня Ливчаны, хутор Крауки. Фамилия Янины – Просолова.) К слову сказать, 23 декабря, т. е. сегодня, Толику исполняется 11 лет. Впечатление, что наша поездка была запланирована свыше, ведь мы приехали с подарками!

 

 

Теперь, когда кому-то из наших читателей придет в голову обижаться на судьбу или нахлынет тоска, вспомните, что где-то среди отдаленных от центров просторов Латгалии живет мальчик с сердцем, полным тихой любви к людям. В маленьких оконцах его дома по вечерам зажигается свет, но на всякий случай припасены свечи. Кем станет этот ребенок, когда вырастет, одному Богу известно. Пока можно прогнозировать только то, что следующим летом они с мамой пойдут в лес по грибы-ягоды, это тоже статья семейных доходов… 

 

Наш визит пришелся на предрождественский четверг. Проводив нас, Янина принялась собирать Толика в заранее вытопленную баню. Надеемся, пар был легкий…