Что делать, когда ничего нельзя сделать13
- Ты зачем бабушку убил?
И тебе понятно, что ситуация безвыходная. Ответишь грубо, получишь реакцию «так ты борзый!» и – начнут бить. Ответишь вежливо типа «я не убивал бабушку», получишь – «ты чего гонишь, ссука!», и – начнут бить.
В общем, задача решения не имеет: тебя собрались бить заранее и без твоего согласия, а любой вариант твоего ответа – сигнал к началу побоев.
Вот примерно в такой ситуации оказалась сегодня Украина перед Россией: решение «бить» давно принято, а дальше – реагируй как хочешь. Не будешь сопротивляться пришлым диверсантам – побьют. Будешь сопротивляться – тоже побьют.
Причем побьют с криками «так ты, каратель, в мирное население стреляешь!»
Называть «мирным населением» боевиков, которые профессионально военные вертолеты сбивают, это – классическое уголовное дуркование типа «ты зачем бабушку убил», то есть: тот самый формальный ритуал, за которым следует обязательное «наказание». Это понятно и будущей жертве, и самому уголовнику, и даже случайным прохожим.
...То есть, повторяю: весь мир ясно видит, что уже состоялась стадия дуркования, то есть бандит уже заявил формальное право на насилие, и в этой ситуации вопрос «нападет-не нападет» даже не стоит; зато всякому, кто вольно-невольно оказался в радиусе бандитских притязаний, остается задавать себе два других вопроса: «когда начнет» и «кто следующий».
Причем у одних это волнение проявляется паническим страхом будущей жертвы, а у других – приятным предвкушением охоты.
«Учитывая, что в ближайшие две недели с большой вероятностью произойдут события, после которых рефлексировать будет сложно, пожалуй, напишу, что надумалось, ни в коем случае не претендуя на истину хоть в какой инстанции».
Этой цитатой предваряю превосходную статью Людмилы Петрановской «Пятиколонное»:
Статья была написана две недели назад, еще даже до одесских событий, а значит Петрановская отводит нам еще целую неделю «прежней» жизни. Собственно, это и есть главная задача сегодняшней публикации – поделиться последними текстами на тему: что делать, когда поделать ничего уже нельзя, и нам всем скоро предстоит выживать в другой реальности.
Итак, статья Петрановской. Для тех, кому лень читать по ссылке, приведу краткую выборку. Сначала – предлагаемые исторические обстоятельства:
«...Я уже писала когда-то о сути общественного договора Путина с народом под кодовым названием "стабильность": вы нам не мешаете воровать и править, мы вам даем возможность сравнительно хорошо жить, не становясь ответственными и не впахивая по-взрослому.»
«...Это все было справедливо до 2012 примерно года. Вся эта раковая опухоль росла-росла, рейдерствовала, хапала, проблемы не решала, в долги влезала, обратные связи отрезала, фантазиями о вставании с колен себя тешила, и достигла того момента, когда даже углероды перестали спасать. На горизонте замаячил конец стабильности. Северный такой пушистый зверь.»
«Новый договор был предложен населению немедленно и озвучен журналисткой КП Скойбедой: "мы согласные на бедность и трудности, будем ходить в резиновых сапогах, но зато жить в великой стране, флаги, гимны, пусть враги дрожат, Крымнаш и это только начало"(...)
Месседж предельно ясен. Стабильность меняем на типа величие.
"Типа" - потому что на настоящее нет ресурсов. Из букв Ж,О,П и А не только слово "вечность", ни и слово "империя" не складывается. Увы.»
Теперь от себя. А вот, пожалуй, самый пугающий фактор последнего времени: согласно опросам, после «освобождения» Крыма индекс счастья российского населения взлетел до высшей точки за все постперестроечное время. То есть: еще только слегка успели вмазать «бандеровцам», а уже - счастье. Чего же дальше ждать?
Процент народного одобрямса приближается к совершенно нездоровой цифре. Разбираться в причинах такого национального статистического феномена занятие не для брезгливых, но Петрановская – профессиональный психолог-практик, она ВСЯКОЕ видела:
«...Мне в этом видится скорее стокгольмский синдром. Все чувствуют, что власть поставила на кон все. Никаких иллюзий по поводу того, что ЭТИ способны на что угодно, у населения нет. Иллюзии, что можно будет дальше жить припеваючи, не идя на болезненную перезагрузку страны, тают под напором реальности. Страшно до потери пульса. В этой ситуации включается идентификация с агрессором: если я буду на стороне сильного, то уцелею в замесе. И кто их знает с этими опросами, вдруг записывают, кто что сказал. И вообще, лучше себя убедить, что они там наверху все правильно делают, им виднее, а вокруг все враги.»
В этом анализе чувствуются уроки советской жизни – это самое ценное, что мы вынесли из минувшей эпохи. Помню, как радовались: с таким-то опытом и с таким ЗНАНИЕМ мы никогда больше не наступим на грабли, и никогда больше не позволим ЭТИМ тварям руководить нашей жизнью.
...Рано радовались – уроки, они не для всех. И вот снова пришло время задать вопрос: а что делать тем, у кого не зашкаливает «индекс счастья». То есть, что делать в грядущих условиях жизни нравственно здоровому человеку:
«Мы в этой ситуации можем
- Заботиться о себе и близких, подумать о своей безопасности, понимая, что ни один мрачный сценарий сейчас не является невозможным.
- Реализовывать свои планы, не очень зависящие от судьбы России, книги писать, детей учить или открытия делать, жизнь-то одна, нет времени ждать, пока они там разберутся.
- Если есть ресурс, заботиться о слабых, до которых никому не будет дела в заварухе: сироты,старики, больные.
- Помнить, что у них наши заложники, и могут появиться новые. Следить за процессами, помогать.
- Думать и озвучивать результаты, потому что это - наш общественный долг, без нас это сделано не будет никем. Что не так сейчас, что должно быть вместо, как этого достичь, какие стратегии решения были опробованы до нас, какие риски и издержки - все это надо продумывать и озвучивать. Кстати, по ситуации в Украине очень видна недоработка с рефлексией: протест удался, а концепции перезагрузки страны нет, не позаботились заранее.
- Делать, что возможно, для роста социального капитала, потому что только он может служить гарантией от сползания в хаос после неизбежного кризиса. Поэтому все, что развивает социальные технологии и горизонтальные связи, неважно, по какому поводу и под какими лозунгами - в плюс.»
А вот следующий материал: интервью с моей любимой Людмилой Улицкой.
Тема та же - что делать интеллигенции в условиях фашизации окружающего мира. Как писатель, Улицкая более верит в силу ПРОГОВАРИВАЕМОГО слова.
«...В 60-70-е годы у нас не было никаких трибун. У нас, кроме самиздата, ничего не было. Личный разговор между друзьями, коллегами играл чрезвычайно большую роль в жизни, в образовании, в осознании мира. Видимо, такой виток пошел снова. Мы снова разговариваем на кухнях – хотя, отчасти и потому, что сужаются площадки, но от нас это в каком-то смысле тоже зависит.
Как гуманитарный человек, я считаю, что это все нужно проговаривать, определять заново какие-то понятия. Мы живем в мире, где происходит понятийный кризис. Оруэлл прекрасно это ситуацию изобразил. Министерство правды, Министерство мира, Министерство любви… Все эти метафоры сегодня стали реальностью. И чтобы с этим работать, надо это понять. Нужна работа интеллектуалов, профессионалов, философов, социологов, отчасти творческих людей. В «датском государстве» происходит что-то не то – и это совершенно ясно.»
Содержание интервью с Денисом Драгунским вынесено в заголовок: «Страшно видеть, как интеллигентные россияне превращаются в идиотов».
Заголовок – это о творческих «подписантах» и не только.
В ту же тему нравственного ссучивания - статья Сергея Митрофанова «Сдача и гибель российского интеллигента».
Заголовок статьи – это название одноименной книги диссидента А. Белинкова, напечатанной в журнале «Байкал» аж в 1968 году. Формально невинное литературное исследование о писателе Юрии Олеше, повлекло тогда «переформатирование» редколлегии журнала.
Лирическое отступление. Знаете, я горжусь страной и народом, где книга все еще способна внушать страх власти и воздействовать на общественное сознание. В Америке со времен «Хижины дяди Тома» ничего подобного не припомню...
Однако, возвращаюсь к статье Митрофанова. Ее стоит прочитать даже ради того, чтобы вспомнить процитированный кусок из Солженицына:
«У нас нет сил. Мы так безнадёжно расчеловечились, что за сегодняшнюю скромную кормушку отдадим все принципы, душу свою, все усилия наших предков, все возможности для потомков — только бы не расстроить своего утлого существования. Не осталось у нас ни твердости, ни гордости, ни сердечного жара. Мы даже всеобщей атомной смерти не боимся, третьей мировой войны не боимся (может, в щёлочку спрячемся), — мы только боимся шагов гражданского мужества! Нам только бы не оторваться от стада, не сделать шага в одиночку — и вдруг оказаться без белых батонов, без газовой колонки, без московской прописки.»
Солженицынский текст написан в 1974 году. А вот чем разозлил советскую власть Белинков в 1968:
«…Бывают такие эпохи, когда люди, видя распад и растление общества, не в состоянии вмешаться и этому помешать. Но таких эпох, когда люди не могут хотя бы уйти от соучастия в омерзительном преступлении, нет. У человека может не хватить сил и самоотверженности для борьбы, но должно хватить порядочности и чувства самосохранения, чтобы не верить в злодейство, прикрытое цветочком, не соглашаться с поработителями, помнить, что тебя превращают в соучастника преступления и всеми силами сопротивляться этому, не позволять, чтобы тебя подкупили или унизили, и, если уже всякое сопротивление невозможно, – хранить гордое терпенье...»
То есть: даже такое минимальное сопротивление власти, как внутреннее несогласие и пассивность – даже такой малости гебешный режим человеку простить не может. В пике своей самореализации эта система требует непременного участия всех и каждого. Работает уголовный принцип общей «замазанности».
Итак: что делать, чтобы остаться человеком в «час нЕлюди»? Все три рецепта расположены в порядке постепенного ужесточения внешних условий. Рецепт Петрановской – ДЕЙСТВИЕ – реализуется в условиях мягкого, я бы сказал либерального гебешного режима. Кухонное диссидентское СЛОВО Людмилы Улицкой – это для более жестких условий. И, наконец, молчаливое ТЕРПЕНИЕ Белинкова – это для крайней степени гебешной «гармонизации» общества.
Заканчиваю всю подборку цитатой из статьи Петрановской.
«Если у кого еще есть какие стратегии, делитесь.
Пост написан для тех, кто видит проблему. Кому мир, май, Путин, участвовать в обсуждении не стоит.
Это наш, пятоколонный междусобойчик, вам сюда незачем.»
Присоединяюсь к просьбе.