Открытый урок Штеймана: «Нельзя с порога отвергать»


В книгу «Выдающиеся евреи Латвии» вошли 119 деятелей разных сфер жизни. Философ Исайя Берлин, художник Марк Ротко, кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, писатель Юрий Тынянов, даугавпилсский историк Иосиф Штейман (1923-2011)…

15 лет тому назад Штейман удостоился звания Почетного даугавпилчанина, а спустя еще пару лет (28 мая 2007 года), Государственный эмеритированный научный совет, оценив его вклад в исследование истории Латвии и всемирной истории, избрал Иосифа Штеймана Государственным эмеритированным ученым.

 

Этот, безусловно, талантливый человек имел на многое свой личный взгляд, отразившийся в оставленном печатном наследии. Кажется, мимо Штеймана ничего не проходило незамеченным. Ученый рассуждал на самые разные темы, давал характеристики самым разным людям и историческим событиям.

 

Высказывания Штеймана созвучны мыслям выдающегося ученого XX века Дмитрия Лихачева (1906-1999), чье творческое наследие чрезвычайно обширно и многообразно. Лихачев хотел, чтобы люди были более образованы и любознательны, чтобы их интересовало не только то, что рядом, но и за линией горизонта тоже. Штейман, как и Лихачев, извлекал заметки разных лет из своих записных книжек, чтобы облечь их в форму сборников, обращенных к читателям. Они оба часто объясняли сложное через простое, страстно желали, чтобы молодежь стремилась к познанию прекрасного.

 

И только маленький мальчик…

 

В 2006 году скромным тиражом вышел сборник Штеймана «Фрагменты из дневника», одна из глав которого посвящена Рокуэлу Кенту и Марку Ротко (дается в сокращении).

 

«Рокуэл Кент, как известно, был не только писателем, но и художником. – В отличие от большинства американских интеллектуалов он участвовал в движении сторонников мира, инициированным Советским Союзом, и поэтому его встречали в Москве как желанного гостя, а в США преследовали. <...>

 

Как художник Р. Кент был сторонником реалистического искусства и решительно отвергал абстракционизм, – делает свой акцент Штейман. – Отношение к абстрактному искусству в обществе далеко не однозначно. В Даугавпилсе, например, широко отмечался юбилей родившегося здесь Марка Ротко (Ротковича). Он прославился в США как выдающийся мастер абстрактной живописи, а его полотна стали ценнейшими экспонатами музеев Европы и Америки. Богатые ценители искусства покупали картины этого художника за миллионы долларов. <...>

 

Открытый урок Штеймана: «Нельзя с порога отвергать»

 

Но многие горожане (даугавпилчане), ознакомившиеся с копиями картин мастера, признались, что ничего не смыслят в таком искусстве, не побоявшись прослыть невеждами. Даже профессор Даугавпилсского университета Эдуард Мекш, специалист по истории и теории искусства, сказал автору этих строк, что его лично абстрактная живопись не волнует.

 

Но некоторые зрители не вполне искренне пытались показать, что они понимают и ценят подобное искусство, напоминая при этом героев сказки датского писателя Андерсена “Новое платье короля”.

 

В сказке мошенник пообещал королю сшить необыкновенно прекрасное платье, предупредив, что только дураки не оценят его прелесть, – и выпустил короля к народу голым. Никто не захотел прослыть дураком, и поэтому все восхищались нарядом короля. И только маленький мальчик, не умевший лицемерить, воскликнул: “А ведь король-то – голый!”

 

Но, очевидно, нельзя с порога отвергать абстрактное искусство, как и симфоническую музыку, используя в качестве аргумента собственное непонимание. То, что восхищает тысячи восторженных посетителей симфонических концертов, может раздражать многочисленных поклонников Надежды Кадышевой <…>.

 

О вкусах не спорят

 

Произведение изобразительного искусства – не фотокопия действительности. Если оно превосходно, то создает определенное настроение – мажорное или минорное. Мастер живописи – не фотограф, он не стремится создать точную копию изображаемого объекта, а хочет подчеркнуть (иногда даже утрируя), его характерные особенности – величие природы или выраженный в портрете мыслителя высокий интеллект. Абстрактная живопись привлекает ее любителей не столько геометрическими фигурами, сколько спецификой красок, игрой света и теней, которые глубоко влияют на настроение компетентного зрителя, так же, как симфонии Дмитрия Шостаковича, затрагивающие душу почитателей его музыки.

 

Ценители оперного искусства резко отличаются от любителей эстрадных концертов, где порой обладатель сомнительных вокальных данных поет то, что никак не похоже на мелодию, повторяя одни и те же бессмысленные слова. В народе говорят, что о вкусах не спорят. Каждому – свое. Кто-то не приемлет оперу, считая, что выражение мыслей и чувств арией солиста – это отход от действительности, ибо в реальной жизни любовь выражают словами, а не руладами или балетными па. Другие же отвергают бессодержательные песни так называемых групп <…>

 

Разнообразие музыкальных жанров и стилей, также как и многообразие жанров и течений в изобразительном искусстве, вероятно, свидетельствует о проявлениях демократии и в этой сфере духовной жизни.

 

“Нам нужны такие Гоголи…”

 

При советской власти все было куда сложнее. В художественной литературе господствовал метод социалистического реализма, который требовал изображать “реальную” жизнь, не “очерняя” советскую действительность (ее “лакировку” грехом не считали). Изображение положительного и отрицательного строго дозировалось – в пользу первого. И когда Маленков в докладе на XIX съезде коммунистической партии сказал: “Нам нужны свои Щедрины и Гоголи”, – то острословы прокомментировали это так: “Нам нужны такие Гоголи, чтобы нас не трогали”.

 

Писателей называли инженерами человеческих душ, им платили большие гонорары, требуя верного служения коммунистической партии, ее идеологии. <...>

 

Партийная элита решала, что полезно народу, а что ему вредно. “Король танго” Оскар Строк не был принят в Союз композиторов СССР, так как мелодии и слова его песен считали “безыдейными”. Как уже отмечалось, Рокуэл Кент категорически отвергал абстрактное искусство, считая, что это – бесплодный тупик. Московский академик, лауреат Нобелевской премии в области физики Виталий Ганзбург, отвечая на вопросы тележурналистов, высказался еще более определенно. “Черный квадрат” Казимира Малевича, в 1921 году эмигрировавшего из России, он назвал мошенничеством, подобным предсказаниям “звездочетов”, которые с серьезным видом предсказывают судьбу человека, зависящую, якобы, от гороскопа.

 

Открытый урок Штеймана: «Нельзя с порога отвергать»

 

Как говорит пословица

 

Ф. Достоевский говорил, что красота спасет мир. Но не существует вечного и общепризнанного критерия, который позволил бы сказать, что прекрасно, а что уродливо. В древнем Китае, например, девочек с детства обували в тесные, прочные башмаки, чтобы остановить рост ступни, так как маленькие ножки были тогда неотъемлемым признаком женской красоты, так же как и непомерно длинные ногти. Наверное, потому, что это свидетельствовало о знатности дамы, пребывающей в неге и безделии, ибо труд презирался и считался уделом бедняков, черни. <...>

 

Открытый урок Штеймана: «Нельзя с порога отвергать»

 

Крестьяне считали красивой только румяную девушку с крепкими руками и ногами, закаленными в труде, а знатные дворянки, напротив, гордились своим хрупким телосложением и бледной кожей, не подверженной лучам солнца на полевых работах.

 

И в любом искусстве нет вечных и неоспоримых критериев. Как говорит пословица: “Одному нравится поп, другому – попадья, третьему – попова дочка, а четвертому – телячья почка”. Немало любителей симфонического оркестра (различных смычковых, струнных, духовых и ударных инструментов), исполняющего монументальные произведения великих композиторов. Но мысли и чувства этих композиторов понимают только те, кто наделен особой творческой фантазией, необходимой также и для понимания абстрактного искусства. Любителям реалистического искусства близка и понятна живописная манера художников-передвижников, но зачастую им не по вкусу картины Пабло Пикассо <…>

 

В Большом театре оперы и балета сольное и хоровое пение сочетаются с инструментальной музыкой, отъявленным театралам не надоедает смотреть и слушать “Евгения Онегина”, “Пиковую даму”, “Щелкунчика” и другие произведения Чайковского, Бизе, Маоцарта. Но есть своя постоянная публика и у музыкального театра оперетты, где спектакли носят преимущественно развлекательный, комедийный характер, а музыкальные и танцевальные номера перемежаются разговорными репликами и диалогами. Тем, кому нравится оперетта Дунаевского “Вольный ветер”, может быть безразлична опера Прокофьева “Война и мир”.

 

Открытый урок Штеймана: «Нельзя с порога отвергать»

 

Вкусы и мода

 

Вкусы меняются и в зависимости от веяний моды. Когда-то певец стоял на эстраде почти неподвижно, а теперь зачастую он двигается по сцене так интенсивно, словно предпочитает танец пению. Когда-то солисты и солистки выходили на сцену в строгих костюмах или бальных платьях, а теперь хорошим тоном считается выходить на эстраду почти нагишом. Недаром говорят, что раньше женщины лезли из кожи вон, чтобы продемонстрировать платье, а теперь лезут вон из платья, чтобы продемонстрировать кожу. Джазовая музыка, металлический рок, речитатив и многое другое обретают популярность, а потом переживают закат. Но искусство остается и всегда имеет своих почитателей, потому что, кроме этических, людям нужны и эстетические ценности <...>».

 

Думается, многие статьи Штеймана могли бы послужить темами открытых школьных уроков: они всегда познавательны, всегда несут пользу для ума, расширяют кругозор. Такие пасссионарии, как Штейман, всегда в меньшинстве, но именно они помогают юным вернее нащупать свою дорогу.

 

Факты биографии Штеймана

 

Преподавательский стаж И. А. Штеймана исчисляется почти семью десятками лет. Штейман защитил три диссертации – две в Москве и одну в Риге. В 1967 году стал первым доктором и профессором истории в вузах Прибалтики.

 

Одна из научных монографий Штеймана («История евреев Латвии») вышла в издательстве Колумбийского университета в Нью-Йорке. Феноменальность ученого проявилась и в том, что он написал около 60 книг. При этом не пользовался компьютером.

 

Иосиф Штейман участвовал во Второй мировой войне. Весной 1942 года, под Старой Русой, получил осколочное ранение, и попал в госпиталь в Магнитогорске, который размещался в клубе Металлургов. Никаких палат – полный зал раненых. Через три месяца лечения Иосиф получил инвалидность и отбыл к отцу в Узбекистан. Вскоре молодой орденоносец – у Штеймана орден Отечественной войны I степени, медаль «За Отвагу», медаль «За оборону Москвы», – устроился в одном из узбекских совхозов. Стал преподавать историю и географию в школе.

 

В 1944-м его позвали в опергруппу, которая создавалась в Москве для организации городской жизни в Даугавпилсе.

 

«Мы вошли в город вместе с воинской частью 27 июля, в день его освобождения. Каждый имел свое задание. В мои обязанности входило жилищное устройство людей. Даугавпилс дымил руинами, полыхал огнем, в нем почти не было жителей. Но фронт уходил дальше, и люди постепенно начали возвращаться. Прибывавших следовало где-то расселять…» – пояснял Иосиф Анатольевич («Феномен Штеймана», «СейЧас», 2011 г.).

 

В 1945 году Штейман был ответственным секретарем местной Чрезвычайной комиссии, занимавшейся подсчетом нанесенного фашистами ущерба.

 

С 1946-го Иосиф стал работать в школе, потом в Даугавпилсском учительском институте, который позднее был преобразован в педагогический. В один год (1948–1949) Штейман сдал экстерном все 40 экзаменов исторического факультета Латвийского пединститута. Когда пришел к нотариусу, чтобы снять с диплома копию, тот не поверил и стал перезванивать в Ригу директору института.

 

За месяц до своего ухода Иосиф Анатольевич, основываясь на собственном жизненном опыте, говорил так:

 

«Люди обычно хотят учиться на собственном опыте, не желая учитывать чужой. Важны только личные разочарования, личные потери… К чужим интереса нет… <...>

 

Большинство народа хочет просто сытно жить. В демократии, свободе слова и мысли нуждается интеллигенция. Но демократия и экономический расцвет не совпадают.

 

Тем не менее я согласен с Черчиллем: "Демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных". "Быть голодранцами, но свободными", – говорили мои студенты в период Атмоды. Многие из них стали впоследствии чиновниками».

 

Как же все абстрактно в этом мире…