Алексей Соловьев
О ЗЕМЛЯКЕ-ПОЭТЕ
Родственна нашему городу вдохновенная муза,
Слышано многое им из её нестареющих уст.
… Гляньте – напротив плечистого здания здешнего вуза
Видится Яниса Райниса памятный бронзовый бюст.
Тягостной, скорбной судьбой своей родины ранясь,
Словом надежды поэт одарить, окрылить её смог.
Чудится мимо идущим,
Сказать что-то важное хочет нам Райнис,
Для земляков своих он и посмертно не смолк…
ЗДЕСЬ РАЙНИСА ЗЕМЛЯ…
Здесь Райниса земля…
Здесь Жанис Плиекшан
Купался в Даугаве,
Душою детской
Тянулся к солнцу
И хмелел от грёз.
Внимал преданьям о героях прежних…
Здесь песни пел ему старик Недзвецкий,
Напевом грустным бередя без слёз.
И голосами девичьими дайны
Им отзывались из деревни дальней,
В дорогу клича
И томя сердца,
Мечтою обвораживая тайной,
Сквозь синий, мглистый вечер долетая
До дома арендатора-отца.
Когда ещё безвестным был подростком,
Он,
Ученик немецкой здешней школы,
Из Гривы перебравшись в Двинск,
Бродил
По улицам его и перекрёсткам.
Здесь первые он рифмы находил
К стихам своим,
Что сочинятся скоро.
Ещё всё было внове,
Впереди –
И сердце пылко бухало в груди.
ВОТ ТАК И МЫ…
Я в городе, хранящем образцы
Истории, загадочной, как ребус, –
Где храмы, где двухвековая крепость,
Где разбрелись дома во все концы.
Тут старина в соседстве с новизной
Над неизменной высятся рекою,
Что тянется артерией сквозной
Туда, где лоно Балтии морское.
Бугристые, гребенчатые волны,
Накатываясь, устремляясь вдаль,
Сомкнутся с ним,
Смирив свой норов вольный,
Вручив себя седому морю в дар.
Сольются с тем,
Пожертвовав собою,
Лишь в памяти оставив пенный след.
... Вот так и мы,
Влекомые судьбою,
Сникаем,
Близясь к завершенью лет.
Грядущему готовясь причаститься,
Сближаемся с насущным всё тесней,
Становимся истории частицей –
Неброской,
Невзначай теряясь в ней.
МАТЕРИНСКИЙ НАКАЗ
«Не вылюжайся!» -
Вразумляла мать,
Услышав как-то,
Мимо проходя,
Моё бахвальство
В разговоре с другом.
...Так говорила мать,
Меня судя:
«Не вылюжайся!» -
Надо было понимать:
Не пыжься,
Не хвались не по заслугам.
Мать вспоминая,
В жизни много раз
Я искренне давал себе наказ:
Азартом преполняясь через край,
Чтоб стать заметней, нос не задирай.
Чтоб воспарить, не лезь из кожи вон,
Не тщись устроить о себе трезвон.
Не зазнавайся, скромности учись,
Не будь высокомерным, не кичись.
Не нянчи спесь,
Надменность не питай.
Себя достойней прочих не считай.
Не важничай, не чванься, не чинись, –
Чем выше –
Тем больней паденье вниз.
Не возносись в гордыне над людьми,
Не превосходишь многих их,
Пойми! –
В литавры пустозвонно не греми.
Чтоб не кружилась от амбиций голова,
Взвесь сам свои возможности сперва.
Непререкаем в жизни только труд,
Достойному не надобен елей.
О похвалах и спичах не жалей,
Позор, когда бахвалятся и врут.
Не воздвигай себя на пьедестал!
Другим заметней, кем ты был и стал.
Оценят по заслугам люди всех,
Усмотрят, где провал, а где успех...
... «Не вылюжайся!» -
Вразумляла мать.
Как, в сущности, она была права.
Мне трезвомыслия не занимать:
Лишь что посильно, успеваю брать,
На скромный выбор предъявлять права.
...Пишу стихи,
Стараясь подбирать
Простые, но весомые слова.
Лишь время всё расставит по местам:
Чего кто заслужил –
В том или там...
Кто сам, не знаешь до скончанья дней.
...Из будущего прошлое видней.
Фаина Осина
ВЕСЕННИЕ РЕЗОНЫ
Галине Сергеевне
Вдохнуть весенний нашатырный спирт,
и, опьянев, изведать лёгкость лани,
и фестивально высадить цветы
на кладбище загубленных желаний.
Страсть проливает кровь, чтоб победить,
а завоёванное – даром возвращает.
Несётся день – влечений впереди,
звенит луна заветными ключами.
О, ветряная мельница удач!
Едва откупоришь азарт игры зелёной,
осенние нагрянут холода.
Всё принимать – вот высшие резоны…
ВЕЧЕР
Вечер меряется волей
с надвигающейся ночью,
потому что – час неровен –
позабудет солнца почерк:
луч слепящий – с поволокой,
сполохи на прошве синей…
И моё скучает око
на закатном апельсине.
Выплыл вдруг луны кораблик
с острым клювом любопытства:
те же люди, те же грабли…
Совпадений жгучи искры!
НОЧНЫЕ РАЗДУМЬЯ
Припадочный ветер бьётся в окно,
сил набираясь на стороне.
Ужас бессмысленный, сбой, озноб
передаются мне.
Всё машинально: балконный скрип,
войны ветвей, шебаршащий дождь…
Холодок у меня внутри:
не спасёшься и не спасёшь
от плачевности грозный миг.
Непогодь схожа с разбродом чувств:
погорячусь – начинаю себя клеймить,
но терзаюсь, когда смолчу.
Евгений Голубев
***
Когда я раб своих невольных чувств,
то их смятения, то страстного горения,
рождается со словом мой союз
и видится весь мир особым зрением –
тогда на свет рождаются стихи,
проклюнув осторожности скорлупку.
Мои стихи – как зеркало стихий
души открытой в этот миг и хрупкой.
16.01.2018
НАД ВЕЧНЫМ ГОРОДОМ
По лестнице круглой возле стены,
тяжелою поступью одолевая
ступени веков, что глухи и темны,
поднялся на купол и – замираю.
Там, в свете лазурном – и вой, и рёв,
словно в гигантском жерле воронки
бьются свирепые стаи ветров.
Да так, что закладывает перепонки!
Весь Рим на ладони – вокруг ряды
рдеющих крыш в изумрудных оправах –
семирамидные вьются сады
там, где соборы стоят величаво.
Ангел Хранитель*, он был вознесён
святым Михаилом над Тибром, над Римом,
спасал в своих стенах святой легион
римских понтификов и пилигримов.
Тысячелетний седой Колизей,
сверху на месяц закатный похожий,
дремлет незримо в закатной красе
на травертиновом** бархатном ложе.
* Замок Святого Ангела (мавзолей Ариана). Существует легенда о том, что Архангел Михаил появился над мавзолеем, вкладывая меч в ножны, таким образом было ознаменовано окончание чумы в 590 г. н. э. В честь этого знамения мавзолей получил свое нынешнее имя. Замок Святого Ангела пребывал в статусе твердыни, неприступной крепости прямо в Ватикане. Сикстинскую капеллу и замок Святого Ангела соединял длинный укреплённый коридор — пассетто, по которому понтифик в любое время мог безопасно попасть в замок.
**Травертин – тибурский камень, известковый туф – промежуточное звено между известняком и мрамором.
***
Мой Ленинград, тебя я помню вьюжным,
морозным, снежным до оконных рам,
а снег все шёл своим путем воздушным
и разносился ветром по дворам.
Качая головой, скрипя, звеня,
шли фонари в тулупах нараспашку,
несли свой свет, и сполохи огня
в ночь улетали, словно божьи пташки.
И эта бесконечная метель
заполонила и мосты, и зданья,
и каждый указатель-знак был бел,
но проступали слов предначертанья.
Я шел домой, широкие ступени
вздыхали так – казалось, дом весь дышит.
Непризнанный, играл под крышей гений –
я музыку его все громче слышал.
Напитывались звуки лунной стужей,
витали в коммунальных закоулках,
играл скрипач, и сонный город слушал,
и эхо в душах отзывалось гулко.
Свет ночника осмыслен был значеньем
невольного, слепого сопричастья
и к полумгле, и к странному влеченью
к мелодии необъяснимой счастья.
13.03.2011 – 13.12.2019
***
В закатный час пылают ярко ивы
над гладью изумрудною залива,
взлетают чайки, гомоня сердито,
роняют брызги на кайму гранита.
Нева кипит, из-под мостовой арки
в зелёных волнах выплывает барка,
а следом – наш прогулочный «Москвич»,
как бисер, рассыпая громкий клич.
Мы покидаем тихий шелест парка
с букетом листьев (лучше нет подарка),
на плёнку памяти фиксируя сюжеты,
и расставанья скорого приметы.
Ирина Страздоника-Плячко
РОДНОЙ МОЙ КРАЙ
Родной мой край, бесценный край,
Судьбы начальные дороги,
Беспечной молодости рай,
Звенящей юности пороги...
И затуманят дали взгляд,
А небеса — светлей, роднее!
По каждой тропке — наугад,
В объятьях юности пьянея...
Родной мой край — простор широт -
Поля, леса, озёра, реки
И та земля, что тихо ждёт,
Когда вернёмся к ней навеки...
Непостижим, неповторим
Зов крови, что ночами снится...
Пришёл к тебе твой старый сын...
Как в детстве — с родника напиться...
Я ЛИШЬ ПЕРО…
Не воду пить подчас с лица,
Не кошельком душа богата...
И только — сердцем до конца
Всё принимать, что мудро, свято!
И непрощение, и боль
Принять легко, светло, беспечно...
Принять безвыходную роль
В отрезке жизни быстротечной...
Что — мой удел? Удел певца,
Удел — в поэзии солдата...
Я лишь перо в руках Творца,
Его лишь словом я богата...
БЫТЬ МОЖЕТ…
С годами крепче терпкое вино,
Прозрачней мысль, яснее фраз начало,
И дальше взгляд в открытое окно,
И суше слёзы у разлук причала...
И, положив в копилку новый день,
Мы к рубежам доверчиво стремимся...
Но с каждым шагом наша длиньше тень,
И с каждым вздохом горше влага на ресницах...
Быть может, по следам твоим я шла –
Теряла их и в сумерках искала...
Быть может, никогда я не жила,
А только в жизнь доверчиво играла...
ДА ПРОСТО...
Да просто в сердце пустота...
И ты не тот, и я – не та,
Когда разлука постучала
И звон разбитого бокала
Взорвал истомы тишину...
Оставив нам печаль одну...
...А просто в сердце пустота...
Сплетя из нитей слёз веночек,
Душа забилась в уголочек,
Где плачет юности мечта...
МОЛИТВА
Ах, как тонка молитвы нить –
Прозрачно, нежно нас связуя,
Не оборвать, не зацепить
Любви истоки в поцелуе...
Смычок играет по струне
Моей души... И сердце стонет
От благодати... И во мне
Весь мир – в волшебном перезвоне...
РЕБЁНОК
Порой пути земные сложны –
Болезни, старость, маета,
Но знаю – я ребёнок Божий,
Во мне любовь, не пустота.
Ошибки, промахи возможны,
Грехи считаю без конца,
Но знаю – я ребёнок Божий,
Дитя я своего Отца.
С последним вздохом – от пелёнок
Вся жизнь – любовь и чистота,
Я верую, и я – ребёнок!
А кто безбожник – сирота...
Станислав Володько
БЕЛАРУСІ
О, Беларусь, – мая краіна,
Мой ад калін Чырвоны кут.
Мне медунічна і палынна
Было ў дяцінстве колісь тут.
Каб толькі сонечна, – не хмарна
Было у роднай старане.
Ў Чырвоны кут запросіш, – мару,
Як госця лепшага, мяне.
О, Беларусь, – мая Айчына,
Глядзіш праз вёрсты і гады,
Такімі добрымі вачыма
Ты на мяне глядзіш заўжды.
Чужыны зоркам не сурочыць
Мяне, з дарогі не звярнуць…
Каб толькі мне радзіме ў вочы
Было не сорамна зірнуць…
О, Беларусь, – мая краіна,
Мой ад рабін Чырвоны кут.
Мне медунічна і палынна
Было ў юнацтве колісь тут.
Каб толькі сонечна, – не хмарна
Было у роднай старане.
Ў Чырвоны кут запросіш, – мару,
Як госця лепшага, мяне.
ВТОРЯ ЕСЕНИНУ
Помниться мне рябая корова
Наша
с картой мира на боках.
Утро до краев налило снова
Мне ее парного молока.
Снится наша лошадь вороная, –
Тащит воз груженый до гумна.
Труженица, словно укоряя,
Головой кивает мне она.
Видится: наш пёс лохматый лает.
Кажется, – опять спугнул луну.
Умница он – службу свою знает.
Мысленно его я обниму.
И кота обидеть мне не гоже.
Что ленцой больны, он не из тех.
Детство мое радует он тоже:
В хату намывает нам гостей…
Ластятся, снимая мне усталость,
Братья наши меньшие ко мне.
Их и я не бил и бить не стану
Ни по голове, ни по спине…
ЗА ХЛЕБОМ
За хлебом очередь я вспомнил:
Лет пятьдесят тому назад
У магазина
в панском доме
Былом
Стояли стар и млад, –
Машину с хлебом ожидали.
И я, подросток, – среди них.
– Везут! Везут! – вдруг восклицали.
И был счастливым этот миг.
Хотя признаюсь откровенно:
Не сладко было мне,
зато
Узнал народа единенье
Я в плотной очереди той.
Был слышен голос продавщицы:
– По две буханки нынче всем! –
Напрасно здесь хитрец ловчился,
Что больше дать просить посмел.
И наконец-то с облегченьем
Вздохнув,
довольный я шагал
Домой
И было: от буханки
Кусочек отломив, жевал…
Как в поле – рожь, волнуюсь:
не был
Давненько я в родных краях.
В те годы очередь за хлебом
В очередной раз вспомнил я.
ВИНО ЛЮБВИ
Еще в дали далекой где-то
Чуть слышен осени минор,
Еще не спета песня лета,
Любви не выпито вино.
Вино, что радостью искрится
И счастьем голову кружит.
К нему легко нам пристраститься
И – трудно без него нам жить.
Как за труды вознагражденье,
Нам не от Бахуса дано
Вино любви – о, наслажденье! –
С годами крепче все оно!
Лишь только б наша здесь под небом
Большою не была вина,
Что б не остались мы без хлеба
И без вина – любви вина!
Еще в дали далекой где-то
Чуть слышен осени минор,
Еще не спета песня лета,
Любви не выпито вино.
* * *
Рад, что послало нам небо
Манной небесною
снега.
Рад, что погодой хорошей –
Звездами вновь огорошило.
Солнце - большим ананасом.
Месяц – лимонною долькой.
Будет ли небо в алмазах? –
В клеточку не было б только...
* * *
Возможно, так было во все времена,
Что улицы носят людей имена.
Героев, великих поэтов, ученых
Носить имена им легко и почетно.
Но улицам так тяжело несказанно
Носить имена палачей и тиранов.
РАЗВЕ ЕСТЬ МОЯ ВИНА…
(Перевод латышской народной песни)
Разве есть моя вина в том,
Что я очень петь люблю?
Рай-ра, рал-лал-ла,
Что я очень петь люблю!
Слушают меня сельчане,
Слушают, разинув рот.
Рай-ра, рал-лал-ла,
Слушают, разинув рот.
Меня матушка качала
В колыбели соловья.
Рай-ра, рал-лал-ла,
В колыбели соловья.
Мое приданое – песни,
Как в моем саду цветы.
Рай-ра, рал-лал-ла,
Как в моем саду цветы.
И в амбар идя, я розы,
Пританцовывая, рву.
Рай-ра, рал-лал-ла,
Пританцовывая, рву.
Я имею нрав веселый –
Вот сокровище мое!
Рай-ра, рал-лал-ла,
Вот сокровище мое!
Рисунки Ефросиньи Лелле