«Созвучие» (№2)

Алексей Соловьев

 

О ЗЕМЛЯКЕ-ПОЭТЕ

 

Родственна нашему городу вдохновенная муза,

Слышано многое им из её нестареющих уст.

… Гляньте – напротив плечистого здания здешнего вуза

Видится Яниса Райниса памятный бронзовый бюст.

Тягостной, скорбной судьбой своей родины ранясь,

Словом надежды поэт одарить, окрылить её смог.

Чудится мимо идущим,

Сказать что-то важное хочет нам Райнис,

Для земляков своих он и посмертно не смолк…

 

 

ЗДЕСЬ РАЙНИСА ЗЕМЛЯ…

 

Здесь Райниса земля…

Здесь Жанис Плиекшан

Купался в Даугаве,

Душою детской

Тянулся к солнцу

И хмелел от грёз.

Внимал преданьям о героях прежних…

Здесь песни пел ему старик Недзвецкий,

Напевом грустным бередя без слёз.

И голосами девичьими дайны

Им отзывались из деревни дальней,

В дорогу клича

И томя сердца,

Мечтою обвораживая тайной,

Сквозь синий, мглистый вечер долетая

До дома арендатора-отца.

Когда ещё безвестным был подростком,

Он,

Ученик немецкой здешней школы,

Из Гривы перебравшись в Двинск,

Бродил

По улицам его и перекрёсткам.

Здесь первые он рифмы находил

К стихам своим,

Что сочинятся скоро.

Ещё всё было внове,

Впереди –

И сердце пылко бухало в груди. 

 

 

ВОТ ТАК И МЫ…

 

Я в городе, хранящем образцы

Истории, загадочной, как ребус, –

Где храмы, где двухвековая крепость,

Где разбрелись дома во все концы.

Тут старина в соседстве с новизной

Над неизменной высятся рекою,

Что тянется артерией сквозной

Туда, где лоно Балтии морское.

Бугристые, гребенчатые волны,

Накатываясь, устремляясь вдаль,

Сомкнутся с ним,

Смирив свой норов вольный,

Вручив себя седому морю в дар.

Сольются с тем,

Пожертвовав собою,

Лишь в памяти оставив пенный след.

... Вот так и мы,

Влекомые судьбою,

Сникаем,

Близясь к завершенью лет.

Грядущему готовясь причаститься,

Сближаемся с насущным всё тесней,

Становимся истории частицей –

Неброской,

Невзначай теряясь в ней.

 

 

МАТЕРИНСКИЙ НАКАЗ

 

«Не вылюжайся!» -

Вразумляла мать,

Услышав как-то,

Мимо проходя,

Моё бахвальство

В разговоре с другом.

...Так говорила мать,

Меня судя:

«Не вылюжайся!» -

Надо было понимать:

Не пыжься,

Не хвались не по заслугам.

Мать вспоминая,

В жизни много раз

Я искренне давал себе наказ:

Азартом преполняясь через край,

Чтоб стать заметней, нос не задирай.

Чтоб воспарить, не лезь из кожи вон,

Не тщись устроить о себе трезвон.

Не зазнавайся, скромности учись,

Не будь высокомерным, не кичись.

Не нянчи спесь,

Надменность не питай.

Себя достойней прочих не считай.

Не важничай, не чванься, не чинись, –

Чем выше –

Тем больней паденье вниз.

Не возносись в гордыне над людьми,

Не превосходишь многих их,

Пойми! –

В литавры пустозвонно не греми.

Чтоб не кружилась от амбиций голова,

Взвесь сам свои возможности сперва.

Непререкаем в жизни только труд,

Достойному не надобен елей.

О похвалах и спичах не жалей,

Позор, когда бахвалятся и врут.

Не воздвигай себя на пьедестал!

Другим заметней, кем ты был и стал.

Оценят по заслугам люди всех,

Усмотрят, где провал, а где успех...

... «Не вылюжайся!» -

Вразумляла мать.

Как, в сущности, она была права.

Мне трезвомыслия не занимать:

Лишь что посильно, успеваю брать,

На скромный выбор предъявлять права.

...Пишу стихи,

Стараясь подбирать

Простые, но весомые слова.

Лишь время всё расставит по местам:

Чего кто заслужил –

В том или там...

Кто сам, не знаешь до скончанья дней.

...Из будущего прошлое видней.

 

 

Фаина Осина

 

ВЕСЕННИЕ РЕЗОНЫ

Галине Сергеевне

 

Вдохнуть весенний нашатырный спирт,

и, опьянев, изведать лёгкость лани,

и фестивально высадить цветы

на кладбище загубленных желаний.

 

Страсть проливает кровь, чтоб победить,

а завоёванное – даром возвращает.

Несётся день – влечений впереди,

звенит луна заветными ключами.

 

О, ветряная мельница удач!

Едва откупоришь азарт игры зелёной,

осенние нагрянут холода.

Всё принимать – вот высшие резоны…

 

 

ВЕЧЕР

 

Вечер меряется волей

с надвигающейся ночью,

потому что – час неровен –

позабудет солнца почерк:

 

луч слепящий – с поволокой,

сполохи на прошве синей…

И моё скучает око

на закатном апельсине.

 

Выплыл вдруг луны кораблик

с острым клювом любопытства:

те же люди, те же грабли…

Совпадений жгучи искры!

 

 

НОЧНЫЕ РАЗДУМЬЯ

 

Припадочный ветер бьётся в окно,

сил набираясь на стороне.

Ужас бессмысленный, сбой, озноб

передаются мне.

 

Всё машинально: балконный скрип,

войны ветвей, шебаршащий дождь…

Холодок у меня внутри:

не спасёшься и не спасёшь

 

от плачевности грозный миг.

Непогодь схожа с разбродом чувств:

погорячусь – начинаю себя клеймить,

но терзаюсь, когда смолчу.

 

 

«Созвучие» (№2)

 

 

Евгений Голубев



***


 

Когда я раб своих невольных чувств,

то их смятения, то страстного горения,

рождается со словом мой союз

и видится весь мир особым зрением –

тогда на свет рождаются стихи,

проклюнув осторожности скорлупку.

Мои стихи – как зеркало стихий

души открытой в этот миг и хрупкой.

 

16.01.2018

 

 

НАД ВЕЧНЫМ ГОРОДОМ

 

По лестнице круглой возле стены,

тяжелою поступью одолевая

ступени веков, что глухи и темны,

поднялся на купол и – замираю.

Там, в свете лазурном – и вой, и рёв,

словно в гигантском жерле воронки

бьются свирепые стаи ветров.

Да так, что закладывает перепонки!

Весь Рим на ладони – вокруг ряды

рдеющих крыш в изумрудных оправах –

семирамидные вьются сады

там, где соборы стоят величаво.

Ангел Хранитель*, он был вознесён

святым Михаилом над Тибром, над Римом,

спасал в своих стенах святой легион

римских понтификов и пилигримов.

 

Тысячелетний седой Колизей,

сверху на месяц закатный похожий,

дремлет незримо в закатной красе

на травертиновом** бархатном ложе.

 

* Замок Святого Ангела (мавзолей Ариана). Существует легенда о том, что Архангел Михаил появился над мавзолеем, вкладывая меч в ножны, таким образом было ознаменовано окончание чумы в 590 г. н. э. В честь этого знамения мавзолей получил свое нынешнее имя. Замок Святого Ангела пребывал в статусе твердыни, неприступной крепости прямо в Ватикане. Сикстинскую капеллу и замок Святого Ангела соединял длинный укреплённый коридор — пассетто, по которому понтифик в любое время мог безопасно попасть в замок.

**Травертин – тибурский камень, известковый туф – промежуточное звено между известняком и мрамором.

 

 

***

 

 

Мой Ленинград, тебя я помню вьюжным,

морозным, снежным до оконных рам,

а снег все шёл своим путем воздушным

и разносился ветром по дворам.

 

Качая головой, скрипя, звеня,

шли фонари в тулупах нараспашку,

несли свой свет, и сполохи огня

в ночь улетали, словно божьи пташки.

 

И эта бесконечная метель

заполонила и мосты, и зданья,

и каждый указатель-знак был бел,

но проступали слов предначертанья.

 

Я шел домой, широкие ступени

вздыхали так – казалось, дом весь дышит.

Непризнанный, играл под крышей гений –

я музыку его все громче слышал.

 

Напитывались звуки лунной стужей,

витали в коммунальных закоулках,

играл скрипач, и сонный город слушал,

и эхо в душах отзывалось гулко.

 

Свет ночника осмыслен был значеньем

невольного, слепого сопричастья

и к полумгле, и к странному влеченью

к мелодии необъяснимой счастья.

 

13.03.2011 – 13.12.2019

 

 

***

 

 

В закатный час пылают ярко ивы

над гладью изумрудною залива,

взлетают чайки, гомоня сердито,

роняют брызги на кайму гранита.

Нева кипит, из-под мостовой арки

в зелёных волнах выплывает барка,

а следом – наш прогулочный «Москвич»,

как бисер, рассыпая громкий клич.

Мы покидаем тихий шелест парка

с букетом листьев (лучше нет подарка),

на плёнку памяти фиксируя сюжеты,

и расставанья скорого приметы.

 

 

Ирина Страздоника-Плячко

 

РОДНОЙ МОЙ КРАЙ

 

Родной мой край, бесценный край,

Судьбы начальные дороги,

Беспечной молодости рай,

Звенящей юности пороги...

И затуманят дали взгляд,

А небеса — светлей, роднее!

По каждой тропке — наугад,

В объятьях юности пьянея...

Родной мой край — простор широт -

Поля, леса, озёра, реки

И та земля, что тихо ждёт,

Когда вернёмся к ней навеки...

Непостижим, неповторим

Зов крови, что ночами снится...

Пришёл к тебе твой старый сын...

Как в детстве — с родника напиться...

 

 

Я ЛИШЬ ПЕРО…

 

Не воду пить подчас с лица,

Не кошельком душа богата...

И только — сердцем до конца

Всё принимать, что мудро, свято!

И непрощение, и боль

Принять легко, светло, беспечно...

Принять безвыходную роль

В отрезке жизни быстротечной...

Что — мой удел? Удел певца,

Удел — в поэзии солдата...

Я лишь перо в руках Творца,

Его лишь словом я богата...

 

 

БЫТЬ МОЖЕТ…

 

С годами крепче терпкое вино,

Прозрачней мысль, яснее фраз начало,

И дальше взгляд в открытое окно,

И суше слёзы у разлук причала...

И, положив в копилку новый день,

Мы к рубежам доверчиво стремимся...

Но с каждым шагом наша длиньше тень,

И с каждым вздохом горше влага на ресницах...

Быть может, по следам твоим я шла –

Теряла их и в сумерках искала...

Быть может, никогда я не жила,

А только в жизнь доверчиво играла...

 

 

ДА ПРОСТО...

 

Да просто в сердце пустота...

И ты не тот, и я – не та,

Когда разлука постучала

И звон разбитого бокала

Взорвал истомы тишину...

Оставив нам печаль одну...

...А просто в сердце пустота...

Сплетя из нитей слёз веночек,

Душа забилась в уголочек,

Где плачет юности мечта...

 

 

МОЛИТВА

 

Ах, как тонка молитвы нить –

Прозрачно, нежно нас связуя,

Не оборвать, не зацепить

Любви истоки в поцелуе...

Смычок играет по струне

Моей души... И сердце стонет

От благодати... И во мне

Весь мир – в волшебном перезвоне...

 

 

РЕБЁНОК

 

Порой пути земные сложны –

Болезни, старость, маета,

Но знаю – я ребёнок Божий,

Во мне любовь, не пустота.

Ошибки, промахи возможны,

Грехи считаю без конца,

Но знаю – я ребёнок Божий,

Дитя я своего Отца.

С последним вздохом – от пелёнок

Вся жизнь – любовь и чистота,

Я верую, и я – ребёнок!

А кто безбожник – сирота... 

 

 

«Созвучие» (№2)

 

 

Станислав Володько

 

БЕЛАРУСІ

 

О, Беларусь, – мая краіна,

Мой ад калін Чырвоны кут.

Мне медунічна і палынна

Было ў дяцінстве колісь тут.

Каб толькі сонечна, – не хмарна

Было у роднай старане.

Ў Чырвоны кут запросіш, – мару,

Як госця лепшага, мяне.

О, Беларусь, – мая Айчына,

Глядзіш праз вёрсты і гады,

Такімі добрымі вачыма

Ты на мяне глядзіш заўжды.

Чужыны зоркам не сурочыць

Мяне, з дарогі не звярнуць…

Каб толькі мне радзіме ў вочы

Было не сорамна зірнуць…

О, Беларусь, – мая краіна,

Мой ад рабін Чырвоны кут.

Мне медунічна і палынна

Было ў юнацтве колісь тут.

Каб толькі сонечна, – не хмарна

Было у роднай старане.

Ў Чырвоны кут запросіш, – мару,

Як госця лепшага, мяне.

 

 

ВТОРЯ ЕСЕНИНУ

 

Помниться мне рябая корова

Наша

с картой мира на боках.

Утро до краев налило снова

Мне ее парного молока.

 

Снится наша лошадь вороная, –

Тащит воз груженый до гумна.

Труженица, словно укоряя,

Головой кивает мне она. 

 

Видится: наш пёс лохматый лает.

Кажется, – опять спугнул луну.

Умница он – службу свою знает.

Мысленно его я обниму.

 

И кота обидеть мне не гоже.

Что ленцой больны, он не из тех.

Детство мое радует он тоже:

В хату намывает нам гостей…

 

Ластятся, снимая мне усталость,

Братья наши меньшие ко мне.

Их и я не бил и бить не стану

Ни по голове, ни по спине…

 

 

ЗА ХЛЕБОМ

 

За хлебом очередь я вспомнил:

Лет пятьдесят тому назад

У магазина

в панском доме

Былом

Стояли стар и млад, –

Машину с хлебом ожидали.

И я, подросток, – среди них.

– Везут! Везут! – вдруг восклицали.

И был счастливым этот миг.

 

Хотя признаюсь откровенно:

Не сладко было мне,

зато

Узнал народа единенье

Я в плотной очереди той.

 

Был слышен голос продавщицы:

– По две буханки нынче всем! –

Напрасно здесь хитрец ловчился,

Что больше дать просить посмел.

 

И наконец-то с облегченьем

Вздохнув,

довольный я шагал

Домой

И было: от буханки

Кусочек отломив, жевал…

 

Как в поле – рожь, волнуюсь:

не был

Давненько я в родных краях.

В те годы очередь за хлебом

В очередной раз вспомнил я.

 

 

ВИНО ЛЮБВИ

 

Еще в дали далекой где-то

Чуть слышен осени минор,

Еще не спета песня лета,

Любви не выпито вино.

 

Вино, что радостью искрится

И счастьем голову кружит.

К нему легко нам пристраститься

И – трудно без него нам жить.

 

Как за труды вознагражденье,

Нам не от Бахуса дано

Вино любви – о, наслажденье! –

С годами крепче все оно!

 

Лишь только б наша здесь под небом

Большою не была вина,

Что б не остались мы без хлеба

И без вина – любви вина!

 

Еще в дали далекой где-то

Чуть слышен осени минор,

Еще не спета песня лета,

Любви не выпито вино.

 

 

* * *

 

 

Рад, что послало нам небо

Манной небесною

снега.

Рад, что погодой хорошей –

Звездами вновь огорошило.

 

Солнце - большим ананасом.

Месяц – лимонною долькой.

Будет ли небо в алмазах? –

В клеточку не было б только...

 

 

* * *

 

 

Возможно, так было во все времена,

Что улицы носят людей имена.

 

Героев, великих поэтов, ученых

Носить имена им легко и почетно.

 

Но улицам так тяжело несказанно

Носить имена палачей и тиранов.

 

 

РАЗВЕ ЕСТЬ МОЯ ВИНА…

(Перевод латышской народной песни)

 

Разве есть моя вина в том,

Что я очень петь люблю?

Рай-ра, рал-лал-ла,

Что я очень петь люблю!

 

Слушают меня сельчане,

Слушают, разинув рот.

Рай-ра, рал-лал-ла,

Слушают, разинув рот.

 

Меня матушка качала

В колыбели соловья.

Рай-ра, рал-лал-ла,

В колыбели соловья.

 

Мое приданое – песни,

Как в моем саду цветы.

Рай-ра, рал-лал-ла,

Как в моем саду цветы.

 

И в амбар идя, я розы,

Пританцовывая, рву.

Рай-ра, рал-лал-ла,

Пританцовывая, рву.

 

Я имею нрав веселый –

Вот сокровище мое!

Рай-ра, рал-лал-ла,

Вот сокровище мое!

 

 

Рисунки Ефросиньи Лелле