В воскресенье, 28 октября, в Даугавпилсском театре состоится второй премьерный спектакль «Vosorys saulgrīžu burvesteibys», созданный по мотивам комедии Вильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь». Первый премьерный спектакль прошёл 16 октября, поэтому можно поделиться некоторыми впечатлениями.
Это единственная на сегодняшний день в мире постановка великого классика на латгальском языке, что само по себе звучит пафосно и многообещающе. Шекспировские Тезей, Ипполита, Гермия, Елена, Лизандр и Деметрий превратились в Бронислава, Янину, Мальвину, Яниса и Петериса, только Елена сохранила имя без изменений. Они говорят по-латгальски, в их характерах проступают латгальские черты. Даже боги стали местными, и Оберон превратился в Аусеклиса, одного из символов латышской культуры, а Титания – в Мать леса. Латгальские простолюдины, восходящие к афинским ремесленникам Шекспира, слегка прикладываются к самогонке, наверное, шмаковке, и разыгрывают собственную пьесу, опять-таки следуя шекспировской линии. Правда, в пьесе звучат такие слова, как «чанглы» и «чиули», что тоже Шекспиру не снилось, но латвийско-латгальскому менталитету знакомо и близко. По крайней мере, в этом убеждала реакция зала на премьере. Кстати, зрители сидят на сцене и оказываются максимально втянутыми в происходящее действо.
Оставим латгальское, поговорим об общечеловеческом. Пьеса Шекспира – это большая любовная игра со счастливым концом. «Любовь завершается браком, а свет торжествует над мраком» - примерно так. Пластичный, бессловесный и сексуальный Смут (у Шекспира Пак) вместе с такими же друзьями путает всех при помощи волшебного зелья и заставляет хаотически менять предметы любви.
Режиссёр спектакля Олег Шапошников говорит о символических провокациях сексуального характера, снимающих табу и уводящих зрителя в мир романтических и эротических снов. Любителям «клубнички» просьба не беспокоиться: ничего «такого» они на сцене не увидят, лишь «игру ума, игру воображенья». В финале всё станет на свои места, и влюблённые обретут исключительно друг друга.
Спектакль идёт полтора часа без антракта, в свой омут зрителя затягивает. Не только латгальского. Хотя иногда думается: может, Шекспир здесь как-то и не обязателен… Может, это и не его сон… Но зато – впервые в мире по-латгальски…
