Михаил Казиник: «В Даугавпилсе со мной случился казус»38

О Латвии и Даугавпилсе

- Моё детство связано с Ригой и Юрмалой, родители возили меня в концертный зал в Дзинтари и в Домский собор. «Дзинтари» был одной из лучших концертных площадок страны. Я помню, как в одно лето слушал Ойстраха, Рихтера, Ростроповича. Домский собор вообще всегда был полон, сейчас же в нём сидит 80 человек от силы. В Юрмале у меня была чудесная знакомая, директор музея Бирута Брикмане, так она мне присылала книги Райниса. В год при советской оккупации издавалось 5-6 сборников Райниса, сразу на двух языках. А сейчас что? Я прошёл по магазинам и не увидел Райниса… О какой оккупации может идти речь, если издавались книги и был переполнен Домский собор?

Если вообще говорить об оккупации, то она началась в России в 1917 году. Оккупированы были все бандитской группой людей, многие из которых держали деньги в заграничных банках. Но наименьшей оккупация оказалась именно в Прибалтике. У вас всё было. Я помню взбитые сливки нескольких видов. А в России – колбасные поезда. Знаете, что это такое? Оккупанты, получается, жили хуже тех, кого оккупировали… Раньше бабушки получали пенсию 120 рублей и 10 платили за квартиру. Теперь интеллигентные латышские старушки торгуют черникой в Юрмале, потому что им нечем платить за отопление, просят купить у них стаканчик ягод за лат…

В Даугавпилсе я 5 лет назад снял фильм «Эффект Даугавпилса. Марк Ротко». На этот фильм ссылаются все в мире, кто занимаются Ротко, по нему ведут экскурсии в Чикаго и центре Помпиду в Париже. Всего у меня 64 фильма – это самый большой в мире кинематографический проект о культуре. И я выбрал только трёх художников: Чюрлёниса, Шагала и Ротко. Когда фильм о Ротко вышел, я получил письма из разных стран и городов. Единственный город, откуда я не получил письма, был Даугавпилс.

Я приехал в Даугавпилс в день открытия Центра Ротко. Никакого интереса к моей персоне не проявили. Во всём мире проявляют, здесь – нет. Это казус. Сравнение в голову приходит только одно: Верди в своё время в Милане не приняли в консерваторию, которая потом стала носить его имя. Ваши чиновники ко мне не идут, они, наверное, самодостаточны. Просто Кафка какой-то получается. Ну, об этом давно сказал Бродский: «Поэт враждебен системе уже на лингвистическом уровне». Я бы мог распиарить Даугавпилс, но у чиновников низкая культурная потребность. А в городе между тем осталась половина населения…

Даугавпилс – перекрёсток культур. Это хорошо видно даже по лицам. Это прекрасно с точки зрения популяции и культуры. Ваш город сразу попадает в особый список, он дал миру Ротко, Михоэлса, Строка. Я далеко не всех назвал. Схожая ситуация в Витебске – от Соллертинского до Шагала. Безусловно, феномены Даугавпилса и Витебска связаны с цензом оседлости. Евреи – книжный народ, для них обязательно уметь читать и писать. Мой дедушка всю жизнь читал хорошие книги, был очень образованным человеком, а в детстве, чтобы научиться играть на скрипке, целый день в неделю работал у кузнеца. Соединение евреев с другими народами тоже даёт хороший результат. Да и Даугава-Двина обладает особой аурой.

В вашем городе есть дома в стиле классицизма, есть такие еврейские лабазики, есть разные церкви. Я вижу возможности для Даугавпилса: стать педагогической провинцией. Педагогические провинции создаются тогда, когда очевидной становится обречённость мира, об этом хорошо написано в романе Гессе «Игра в бисер».

О Марке Ротко

- Ротко нужен любому человеку. Он вырос из Даугавпилса, как из крохотных штанишек. Идея «нет пророка в своём отечестве» работает. Даугавпилс, конечно, как цивилизованная часть мира может воспользоваться Ротко, если захочет и сможет.

В своём фильме я выдвинул предположение, его приняли искусствоведы, они на него теперь ссылаются. Маленький Марк не мог не забежать в православную церковь, там он увидел иконостас и был потрясён им, линиями, лентами. Ротко был потрясён христианской живописью. Но его отдали в еврейскую школу и там сразу сказали о запрете на изображение бога. И потом, спустя много-много лет, Ротко скажет: «В искусстве должны отражаться лишь дух и бог. Но это невозможно».

В фильме я разговариваю со студентами вашего университета. Я не сразу стал спрашивать их о Ротко, я вначале всеми силами, как мог, разогревал аудиторию. Но разговор всё равно получился как в спецшколе. «Не нравится» - и всё. Нет, пусть бы сказали – не нравится Ротко, потому что предпочитаю Сальвадора Дали. Или Пикассо. А то – «не нравится» и никаких аргументов. А лица у них какие… Там только одна умненькая девочка была, она говорила, что есть загадки и есть тайны. Загадки можно отгадать, тайны – увы… Вот Ротко – тайна. Я ей книжку свою подарил. Потом я поговорил с их профессором-историком. «У нас есть свои гении», - говорит он и называет всякие фамилии. Ну, раз такие гении, то, зачем, действительно, акцентировать внимание на Ротко? Вы меня о провинциализме спрашивали? Вот одна из его негативных сторон: агрессивное нежелание знать что-либо. Я – центр земли… Но у провинциализма есть и светлые стороны. Это когда человек не варится в столичном соку и вдруг гениально открывает что-то новое…

О странах и культурах

- Любимая моя страна – Россия, любимая культура – русская. Ещё я очень люблю Испанию, испанский народ. И Белоруссию назову. Самый добрый славянский народ они: не фашисты, не националисты, умеют во всём находить хорошее, терпеть умеют. Я живу в Швеции. Швеция – хорошая страна для тела. Для туристов – рай. Впрочем, если вы турист, то для вас и Марокко покажется раем, вы же там не живёте. А Швеция любит доводить до равенства. Главное там – не думай, что ты лучше других. Швеция умеет сбить амбиции.

Нет нигде демократии. Мы думаем, что живём в демократии, а на самом деле – в охлократии. Демос – это не народ, это избранные, изучившие семь свободных искусств, в том числе риторику. Кругом же – охлос, они и участвуют в выборах. Латвийская охлократическая республика – как звучит?

О своей школе

- Современная школа учит разрозненности. У молодёжи клиповое сознание, сознание кусков. Моя школа учит панорамному видению, только этому и следует учить. География – это место, история – это время, а культура – то, что наполняет место и время. На первом плане всегда должна быть культура.

P. S. После разговора с М. Казиником «Грани» связались с директором Центра искусств Марка Ротко Алексеем Буруновым, чтобы узнать, почему известного во всём мире искусствоведа не пригласили на открытие 24 апреля. «Мы многих не пригласили, ну и что?» - ответил А. Бурунов.