"У меня столько планов в голове! Протезы бы вот только…"6
Александр предупредил: дверь в квартиру будет открыта. Повернула ручку – хозяин ждал меня, сидя в инвалидном кресле. Быстро оглядевшись, заметила в углу два высоких протеза ног, обутых в летние сандалии. Захотелось спросить о постигшем несчастье, но он эту жуткую страницу судьбы посчитал лучше оставить на потом и протянул мне стопку черно-белых снимков промелькнувшей «трамвайной» молодости.
НАРОД ВИСЕЛ НА ПОДНОЖКАХ
Во время просмотра узнаю, что на курсы вагоновожатых он поступил в 1974-м, успев до этого освоить профессию слесаря.
– Учились на трамваях КТМ-2. Теорию преподавал армянин, имени которого уж и не припомню, а практику Зинаида Федоровна Станкевич, кавалер ордена Ленина – она стояла у истоков трамвайного движения в городе, помнила старенькие вагоны типа «Феникс». Дослужилась до бригадира смены. Трамвайному делу Станкевич выучилась в России. На одном из практических занятий, перед поворотом с Химии на ул. Валкас, рельсы перед моим трамваем пересекла на скорости машина – водитель нарушил правила, не пропустив трамвай. Я на тормоза! Остановил трамвай и говорю Зинаиде Федоровне: «Ведите дальше сами, я боюсь». А она в ответ: «Если сейчас отдашь мне управление, всегда будешь бояться. Веди!» И мы поехали дальше. «Бояться всегда» не хотелось! – вспоминает Александр. – Зинаида Федоровна оставалась душевным и очень отзывчивым человеком, несмотря на то что на нее свалилось большое горе – погибли сын и муж. Говорила мне, что после войны вагоновожатые работали в бушлатах.
Зимой на ногах валенки – в трамваях холодина. Стекла обледеневшие, двери тоже – льда столько за смену, что их и не закрыть толком. А еще голодно, кусок хлеба достанешь перекусить, а он мерзлый – чистый лед. Обедали вагоновожатые на ходу. Потом ввели 20-минутный перерыв. Это уже году в 1975-м было. Да и с туалетом проблемы имелись. Один туалет, деревянный с очком, был на конечной Химии, а на другой, в Стропах, в кусты по надобности бегали – больше-то некуда! На Химии, рядом с линией, размещался ангар, куда трамваи загоняли на профилактику. Тут же будка с оператором.
Тогда работал слесарем Юра Якубович. Очень понимающий в электрике человек. Его жена тоже была вагоновожатой. Также и Вася Васильев с женой Анфисой трудились вагоновожатыми. Они из самых первых, самых стойких. К середине 1970-х основной маршрут Вокзал – Завод Химволокна стал двухпутным. В 70–80-е годы ходило десять трамваев. В часы пик добавляли еще четыре. Но все равно не хватало – народу битком, на подножках висели.
КТМ-2 из-за технических недоработок часто горели, ломались. С запчастями было туго. Когда появились трамваи КТМ-5, у них тормозные соленоиды выходили частенько из строя. Я и мой напарник – Владимир Понамарев – берегли технику: отключали некоторые соленоиды, чтобы дольше прослужили. Это был наш секрет. Трамвай КТМ-5 развивал скорость под 70 километров. От вокзала до Химии и обратно, согласно расписанию, надо было обернуться за 52 минуты. Иногда не укладывались, приходилось нагонять. Бабульки просили: «Сынок, можно потише?» Если КТМ-2 на скорости раскачивало в стороны, то КТМ-5 – вверх-вниз, как на пружинах.
Когда в Даугавпилс прибыли трамваи РВЗ-6М2, на них посадили лучших водителей. РВЗ-6М2, несмотря на его новизну, имел более длинный тормозной путь, что критиковалось. С КТМ-5 не сравнить – педаль опустишь, и он сразу встает мертво. Вагоны РВЗ-6М2 отличались от своих предшественников – вагонов РВЗ-6 – способностью работать в сцепке. Новшеством стали и коробки для подключения кабелей. А к неудобствам новых трамваев можно отнести и то, что у КТМ-5 рубильники в кабине были сбоку, они не мешали работе вагоновожатого, а у РВЗ-6М2 рубильники придумали внедрить над головой. И сколько голов об них оббивалось! – усмехается Александр, проработавший вагоновожатым 11 лет.
Но как бы ни любил парень свою работу, свободную минуту посвящал творчеству. С самой ранней юности увлекался фотографией, занимался в ДКХ, в киноклубе, которым руководил В. Маргевич. Было интересно. Ставили мультипликационные и игровые фильмы. Один фильм получился даже сатирический – о том, как в Даугавпилсе пассажирам приходится долго ждать трамвая.
«Я ОПТИМИСТ!»
А потом жизнь повернулась так, что с хорошо оплачиваемой профессией вагоновожатого пришлось расстаться. Александр переквалифицировался в осветителя ДКХ. Но тут в начале 1990-х грянули политперемены, и работы не стало. В растерянности он решил уехать в Россию, где его поджидало в том числе то роковое обстоятельство. В Москве на Казанском вокзале, где была пересадка, предложили должность сторожа: стал охранять 125 дач небедных людей. Нести сторожевую службу в пригороде Павловского Посада помогали две кавказские овчарки. Потом развозил комбикорм по хозяйствам, убирал вокзальные платформы…
Из Павловcкого Посада уехал в родное село Сурское Ульяновской области. Брат посоветовал работу пастуха. Выбирать особо не приходилось, и влюбленный в трамвай и кино-фото-искусство подвязался пасти большое стадо коров. «Ох, и хитрющие эти коровы, оказывается. У каждой свой характер», – удивляется Александр, отпасший российских буренок два года. А еще из той поры вспоминает бородатого козла, страсть как любившего выкурить папироску-другую. Однажды, когда ему отказали в этом удовольствии, козел так поддел рогами «жадину», что тому мало не показалось.
Между тем мысли все чаще стали возвращаться к Даугавпилсу, где осталась мать. И Александр, которому разбогатеть в России так и не удалось, направился туда, откуда прибыл – восвояси. От Ульяновска до Пензы и деньги закончились. По дороге стал подрабатывать, но все как-то неудачно, а порой так и просто опасно. В Пензе помог депутат Русеев – Александр за два дня освоил экскаватор и так понравился трудовой хваткой «хозяину», что между ними возникли отношения, похожие на дружбу. Но курс на возврат был задан, и надо было осваивать путь. И вот тут произошла та трагедия – вступился за девушку и навсегда поплатился здоровьем. Ему перебили ноги и бросили у дороги. Предположив, что бандиты могут вернуться, стал пробираться к Москве лесными тропами, иногда от боли полз почти как Маресьев, только в мирное время и в августе.
Ноги опухали. В дачном поселке его, обессилевшего, подобрал какой-то парень, накормил, дал 500 рублей, посадил в автобус. Александр доехал до Москвы, а точнее, до того же Казанского вокзала, где обосновался киоск «Жди меня». Как назло, был выходной. Чудом держась на отказывающих ногах, попробовал было обратиться в медпункт, но без документов с ним и разговаривать не стали. «На следующее утро в киоске от TV передачи «Жди меня» ему выдали 100 рублей, на которые Ясвин доехал до Центра помощи, где пообещали восстановить документы, а еще дали койку – отлежаться.
После осмотра врача отвезли на скорой в больницу. От гниющих ног исходил такой запах, что положили не в палате, а в коридоре. Исхудавший, он весил тогда 45 килограммов. 8 октября 2008 года Александру ампутировали ноги. Об этом узнала мать и тут же примчалась. В ноябре, когда сын немного окреп, забрала домой. О том, что в связи с ампутацией пережил Александр и его мама, лучше с пониманием помолчать… Они вернулись в Даугавпилс. Из Риги прислали протезы – те самые, что я заметила в углу комнаты. «Попробуйте на вес, можно ли в них вообще ходить, да и давят нестерпимо больно – по краям пластик, не кожа, как должно бы быть», – говорил мне худенький хозяин искусственных и очень тяжелых на подъем ног.
Бывший вагоновожатый, а ныне инвалид II группы живет со своей матерью на 3-м этаже, передвигается в коляске, подаренной Россией. На улице не бывает. Выручает балкон, вид с которого ограничен, но все-таки… Матери Александра идет девятый десяток. «Что будет, когда я останусь один? Как буду жить и на что?» – задает он, получающий маленькую пенсию, вопрос то ли самому себе, то ли судьбе. И тут же, будто спохватившись: «А знаете, я оптимист. Духом не падаю, разве что изредка. Вот будут новые протезы "на коже", обязательно устроюсь на работу. Я же многое умею, у меня столько планов в голове! Протезы бы вот только…»
А я вспоминаю ту историю, когда Сашу, юного еще мальчика, учила водить трамвай орденоносец Станкевич. Эта сильная духом женщина призывала не бояться. Ученик послушался и бояться не стал. С легкостью выбрал иной путь, но тот ли… Может, бояться (опасаться) все-таки иногда надо? Разве счастье всегда и всем следует искать далеко от ставшего родным порога? Риск, конечно, благородное дело, но можно и по-другому сказать: риск должен быть обдуманным. А трудности для того, чтобы их преодолевать, – как это делали люди, прокладывающие в голоде и холоде трамвайную линию. Почему же мы с такой легкостью отрываемся от своей истории, уносясь в дали неведомые, где по большому счету выживают сильнейшие. Остальные, в лучшем случае, просто сытно существуют, а в худшем… Судьба Александра показательна. Большой процент среди разыскиваемых сегодня людей составляют именно такие отчаянные, как он. И тем не менее наш герой – победитель. Он смог вернуться.
КСТАТИ
Александр Ясвин проработал вагоновожатым 11 лет. Сегодня он инвалид II группы, живет со своей матерью на 3-м этаже, передвигается в коляске, подаренной Россией. На улице не бывает. Выручает балкон, вид с которого ограничен, но все-таки... Матери Александра идет девятый десяток. «Что будет, когда я останусь один? Как буду жить и на что?» – задает он, получающий маленькую пенсию, вопрос то ли самому себе, то ли судьбе».