 |
Профессиональные музейщики в шоке: бывшая министр культуры Жанете Яунземе-Гренде создала музей, претендующий на госфинансирование. Он посвящен художнику Пурвитису, но не содержит ни одной его картины.
Передача «Ничего личного» на ТВ3 рассказала поразительную историю. В Огрском крае открылся музей, посвящённый художнику Вильгельму Пурвитису (1872-1945 г.г.). Этот основоположник латвийской живописи учился в конце 19-го века в Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге у самого Архипа Куинджи, написал великое множество великолепных осенних и зимних пейзажей и, безусловно, заслуживает своего музея.
Но — не того, который зарегистрировался сейчас в Таурупской волости Огрского края, в доме «Vecjauži», где Пурвитис жил в детстве, пока ему не исполнилось 14 лет. Совершенно точно — не того!
Новоиспечённый музей учреждён фондом «Viegli», которым руководит Жанете Яунземe-Гренде. Очень давно, с 2011 по 2013 год, она восседала в кресле министра культуры (как ставленник партии Visu Latvijai), но отметилась лишь одним — скандальным увольнением директора Латвийской национальной оперы Андрейса Жагарса, что привело к её собственной отставке. И вот теперь, решив, очевидно, что её вклад в латвийскую культуру пора расширить и углубить, госпожа Яунземе-Гренде придумала создать музей.
А чего ж его не создать, если основа уже имеется, и это — сплошная халява: дом «Vecjauži» и 80 гектаров земли вокруг него подарила фонду «Viegli» бывший директор Федерации музеев Нидерландов, которая жила там несколько лет.
Что ж, давайте зачтём: музейный экспонат номер 1 - «яблоньки Пурвитиса». Нам предлагается верить, что ребёнок успел до своего отъезда из дома подростком посадить целый сад. И что эти деревья, которые так его вдохновляли (по детской памяти, очевидно), живут и цветут уже 140 лет кряду, при том что срок жизни садовой яблони — от семидесяти до ста лет.
Отлично, что там следующее в экспозиции? Экспонат номер два — «трость Пурвитиса». И чуток мебели из Академии художеств в Риге, которой он, возможно, пользовался, поскольку был там ректором с 1919 до 1941 года. А, может, и не пользовался (столько воды утекло), но грех эту мебель не выставить, если Академия согласилась дать её в аренду. Так у нас нарисовались уже экспонаты номер три, четыре, пять или сколько там ещё — на весь арендованный комплект.
Далее в экспозиции — «книги о Пурвитисе». А также «книги не о Пурвитисе», но изданные в период его жизни. Возможно, Пурвитис проходил мимо, когда они лежали в книжном магазине. А, может, он их даже читал...
Ну, всё — вы получили полное представление о творческом пути художника, выход вон там, через экспонаты номер двадцать и двадцать один: «калитка Пурвитиса» на «заборе Пурвитиса».
Погодите, но где же картины знаменитого художника? Покажите хоть несколько! А картин нет. Новоиспечённый музей клятвенно обещает их когда-нибудь где-нибудь отыскать и прикупить. А пока - «посмотрите на яблоньки, источник его вдохновения».
Удивительно, но это убогое убожище ухитрилось получить официальную аккредитацию, благодаря чему может теперь претендовать на государственное финансирование. В бюджетных деньгах, судя по всему, и состоит главная фишка этой затеи, от которой тошно всем профессиональным музейщикам Латвии. Ведь важнейший критерий, необходимый для аккредитации: наличие подлинной, ценной коллекции. А её нет даже в зародыше.
Вот что говорит Ивета Рускуле, директор Латвийского национального музея литературы и музыки, которая дважды голосовала против того, чтобы дать музею Пурвитиса аккредитацию: «Музей, основанный всего два года назад, ещё не продемонстрировал профессиональной зрелости и чёткого понимания перспектив развития. Ему нужно ещё 3–5 лет для становления, прежде чем он сможет подтвердить свою компетентность». И — она же, отвечая на вопрос журналистов, не является ли музей просто бизнес-планом для получения госфинансирования: «Для меня это выглядит как музейный бизнес. Не хочу делать такие серьёзные обвинения, но это, безусловно, культурно-коммерческий проект».
Вы спросите — почему Рускуле голосовала против дважды? Да потому что с первой попытки аккредитацию не дали. Но потом — уж не знаю, какое затмение нашло на высокую комиссию (Совет музеев), однако яблони, трость, мебель и несколько десятков книг таки аккредитовали как музей.
Это так окрылило Жанете Яунземe-Гренде, что она в своем очередном публичном выступлении заявила, что с помощью искусственного интеллекта уже определила, кому из великих латвийцев следует посвятить следующий музей. Это Кришьянис Валдемарс. И поделилась рецептом создания музеев: «Кто-то скажет — у него нет коллекции. Не нужна никакая коллекция. Забудьте!»...