Вспоминая полковника Бриедиса1

Если словосочетание «красные латышские стрелки» широко известно, то о «белых латышских стрелках» – солдатах и офицерах из латышских частей российской армии, не пожелавших присягать большевикам, знают меньше. Между тем эти люди заслуживают того, чтобы о них помнили.

Одним из легендарных командиров латышских стрелков был Фридрих Бриедис (1888–1918), чья жизнь во многом связана с Двинском/Даугавпилсом. Фридрих Бриедис родился в деревне Кленовики Ловожской волости Полоцкого уезда Витебской губернии, в крестьянской семье латышских переселенцев Андрея и Юлии Бриедисов. В Двинске он окончил городскую гимназию, готовился к поступлению в Петербургское Владимирское военное училище (1906). Служба после окончания училища для поручика Бриедиса тоже началась в Двинске и до 1914 года продолжалась в 99-м Ивангородском пехотном полку, которым командовал полковник Николай Ставрович. В Двинске Бриедис женился на юной еврейке, – по такому биографическому случаю она приняла православие. 

 

Первая мировая война для 26-летнего на тот момент Бриедиса началась 29 августа 1914 года под Кенигсбергом. Он сразу проявил себя храбрецом, за что был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Через месяц под Вилкавишкисом Бриедис вновь отличился, заслужив в этот раз золотое наградное оружие. Потом настал черед других наград: Владимир 4-й степени с мечами, три Анны – 4-й степени, 3-й и 2-й степени, Станислав 3-й степени… 

 

Летом 1915-го, когда был сформирован 1-й Даугавгривский латышский стрелковый полк, Бриедис стал одним из первых его офицеров и тут же обозначил себя в боях под Кекавой. 

 

О Бриедисе тогда много и охотно писали. У него была на зависть сплоченная боевая рота (всего в полк входило 8 рот). Чтобы добиться этого, он использовал... служебное положение. В то время, как пишут исследователи, Ф. Бриедис заведовал учебными командами полка, что позволяло забирать к себе физически и морально крепких, образованных парней из Курляндии. Эти ребята были очень злы на немцев, оккупировавших Курземе. Но больше всего их рисковый командир любил разведку. Вызывался сам. Облачался в гражданскую одежду и проникал в расположение неприятеля. Бриедис владел немецким, знал русский и, конечно, латышский (хотя в Латвии находились историки, заявлявшие, что латышского Бриедис не знал). Одним словом, столь образованный разведчик воспринимался находкой для полка. В итоге Бриедиса и назначили командиром полка. В архивах Латвии хранятся приказы о его назначении командиром полка (26 марта 1917 года) и произведении Бриедиса в полковники (17 августа этого года). Воевал он не просто лихо, а инициативно, зарекомендовав себя думающим офицером, способным и за себя постоять, и прийти на помощь соратникам. Командира 1-го Усть-Двинского латышского стрелкового полка ценили как честного и бесстрашного офицера, он был символом духа латышских стрелков. В историю вошел такой случай. В Рождественских боях в декабре 1916-го латышские стрелки прорвали фронт под Ригой в двух местах – южнее Пулеметной горки и у лесничества Скангель, где наступала 1-я бригада. Но немцам удалось ликвидировать второй прорыв. В исследовании Митавской операции («Военно-исторический сборник». М., 1919) проигрыш объясняется выбытием из строя тяжелораненого капитана Бриедиса. Это  обстоятельство «имело решающее влияние на успех боя у Скангеля». Получается, что, несмотря на прорвавшуюся бригаду и резерва из двух сибирских полков, душой сражения оставался Бриедис – не стало его, и прорыв потерян! 

 

В строй на должность командира 1-го Усть-Двинского полка Бриедис вернулся уже после Февральской революции. Картина предстала неприглядная. «За два года потери латышей были настолько значительны, что от старой добровольческой гвардии не осталось ничего, – писал он в статье для одной из петроградских газет. – В латышские полки влился пришлый элемент, ничего общего с боевым прошлым не имевший; напротив, он дал полкам ряд провокаторов-большевиков… И началась работа во славу Германии… Все лучшее, видя демагогическую пропаганду предателей, стало массами уходить в ударные батальоны и русские полки». Критика жесткая. Согласиться с ней полностью нельзя, стрелки не разучились воевать, просто воспитанник военного училища Бриедис и призванный, к примеру, из-под Тукумса латышский парень к концу 3-го года войны уже по-разному на нее смотрели. В ноябре 1917-го, пока Фридрих находился в отпуске по ранению, солдатский комитет сместил его с должности. Весть о Брестском мире застала в Москве. Это потом станет известно, что для Ленина такой мир был тактическим ходом, передышкой, что Германию спустя полгода раздавят на Западном фронте. Еще один знаменитый командир стрелков – полковник Гоппер – скажет: «Латышские стрелки полтора года вели на фронте отчаянную борьбу ради своей мечты – свободная Латвия в свободной России. Уступка большевиками латвийской территории немцам означала уничтожение латвийской нации. Поэтому национально настроенная часть стрелков и офицеры, оставившие свои полки после большевистского переворота, готовы были на всякую жертву, чтобы вырвать победу у немцев, а своей ближайшей задачей считали борьбу с большевиками, как их пособниками». 

 

Ф. Бриедиса считают монархистом. По мнению историка Владимира Эйхенбаума, Бриедис – православный христианин и был монархистом, поскольку давал клятву царю, помазаннику Божию, и служил в Русской армии. 

 

В январе 1918-го Бриедис основал Национальный союз латышских солдат. Старая армия была распущена, но латышам, служившим в ней, некуда было возвращаться, в Латвии хозяйничали немцы – результат Брестского мира. Союз латышских солдат собирал для них деньги, пытался как-то заботиться об этих людях, одновременно шла подготовка восстания против большевиков. Латышские стрелки представляли неоднородную массу. Поначалу к большевикам примкнули только две роты 6-го Тукумского полка и одна 1-го Усть-Двинского. Основная же часть красных латышских стрелков появится потом, когда из Латвии станут отступать части правительства П. Стучки. Союз, организованный Бриедисом, пользуясь связями с той частью латышских стрелков, которая охраняла Кремль, сумел под шумок отправить в Сибирь (в Томск, где была значительная латышская колония) три эшелона своих земляков. Впоследствии эти люди стали основой полков «Иманта» и Троицкого, воевавших на стороне белых, – рассказывал В. Эйхенбаум изданию «Телеграф» (2006). (Батальон латышских стрелков был организован в октябре 1918 года в Троицке. Помимо латышских стрелков, в его состав вошли беженцы от немцев и большевиков и латыши, сибирские колонисты. В свою очередь, во Владивостоке был сформирован латышский стрелковый Имантский полк.) Есть мнение, что Бриедис состоял в Союзе защиты Родины и свободы Бориса Савинкова, но Эйхенбаум в этом сомневается, свидетельствуя, что следов пребывания полковника в этой организации он так и не обнаружил. Бриедиса также связывали с «железным Феликсом», но и эта версия не подтвердилась. Полковника долго не трогали по причине его связей с кремлевскими стрелками, он вообще был авторитетной фигурой в среде стрелков. Ситуацию изменил провокатор по фамилии Эрдман, которому удалось подготовить «документы» о якобы подрывной деятельности Бриедиса. В трагическом итоге 23 июля 1918 года Бриедиса арестовали. Держали на Лубянке, готовился его побег, но что-то пошло не так. После попытки побега перевели в Бутырку. По иронии судьбы в тюрьме Бриедис прочтет газетную публикацию со своим некрологом, а спустя четыре дня – газету с сообщением о своем аресте. Будучи глубоко религиозным и смелым человеком, 30-летний Бриедис не страшился  смерти. В ночь с 27 на 28 августа полковника расстреляли без суда и следствия. Считается, что это было сделано по личному приказу заместителя председателя ВЧК Яниса Петерса. Гражданская война правил не меняет… Совпадающая национальность палача и жертвы не повод, чтобы надеяться на помилование.   

В Латвии Ф. Бриедис был первым награжден орденом Лачплесиса 1-й степени (высшая воинская награда в ЛР) – за Рождественские бои, награжден посмертно. 

 

Отмечают, что Фридрих Бриедис – единственный офицер Русской армии, в честь которого в Риге названа улица – Пулквежа Бриежа (Полковника Бриедиса), в столице, на перекрестке улиц Пулквежа Бриежа и Ханзас, установлен и памятник Ф. Бриедису.

 

Не забыт этот белый латышский стрелок и в Даугавпилсе, год назад на здании Полиции самоуправления по адресу ул. Музея, 6, была открыта памятная доска в честь полковника Фридриха Бриедиса. В торжественном мероприятии участвовали военные чины из Латвийского клуба генералов. 

Интересная информация обнаруживается в газете «Наш Даугавпилсский голос» от 1 ноября 1935 года. Сообщается, что Даугавпилсское отделение общества старых латышских стрелков устроило день памяти полковника Ф. Бриедиса, в рамках которого состоялась церемония открытия памятной доски на доме, где некогда проживал легендарный Бриедис (ул. Базницас, 7). Памятную доску открывал начальник Даугавпилсского гарнизона генерал Р. Бангерский. Источник указывает, что Бриедис не жил постоянно в одном и том же доме, его местожительство связывалось также с угловым домом Либермана на ул. Базницас и Вентспилс – Либерман являлся его тестем. Всего же двинских адресов, по которым проживал Бриедис, около пяти. Но дело в том, что все эти дома деревянные, нетрудно было предположить, что в будущем они разрушатся, поэтому- то к ним и не стоило прикреплять доску. «Бывший штаб 99-го Ивангородского полка, библиотека и офицерский клуб размещались в доме, занятом ныне интернатом правительственной ремесленной школы, там Бриедис жил меньше всего, но проводил много времени, читая лекции о стратегии и военном искусстве. Эти лекции уже в 1911-м обращали на себя внимание, послушать их являлись высшие военные лица». Вот и посчитали, что дом на Базницас, 7 (ул. Страдниеку, здание Даугавпилсского техникума) – наиболее подходящий для прикрепления к нему памятной доски в честь Ф. Бриедиса.