Чуть больше месяца при каждом регионе планирования (их всего пять) в Латвии работают координаторы по вопросам реэмиграции. Эти люди призваны налаживать контакты с латвийцами, живущими за границей, и помогать им при возвращении на родину. Газета «СейЧас» узнала, как это работает и почему наши сограждане возвращаются или не возвращаются.
Астрида Лещинска, координатор по вопросам реэмиграции в Латгальском регионе планирования:
«За неделю я опросила около 50 потенциальных реэмигрантов. 80% из них сказали, что с радостью приедут домой отдохнуть уже этим летом с семьей. Некоторые семьи с детьми подумывают вернуться в ближайшие годы, а один сказал, что хочет открыть здесь свое дело. Там они работают на разных работах: кто-то простой рабочий, кто-то – менеджер на предприятии, а у кого-то – свой бизнес. У большей части уехавших 7–10 лет назад были взяты кредиты, которые им было трудно оплачивать с латвийских доходов. Сейчас, когда обязательства погашены, они увереннее себя чувствуют и знают, что проживут на зарплату, которую будут здесь получать. Многие говорят, что хотят, чтобы их дети ходили здесь в школу, говорили на своем родном языке. Кстати, для детей реэмигрантов есть дополнительная поддержка. В школах Даугавпилса 28 учеников посещают дополнительные уроки латышского языка, истории Латвии, родного языка и социальных знаний.Сейчас я плотно работаю с 14 потенциальными реэмигрантами, которые хотят вернуться в Латгалию. Четверо недавно уже вернулись в свои родные Даугавпилс, Ливаны и Резекне. В помощь таким людям создана страничка на Facebook – "Es atgriežos Latgalē", где мы размещаем актуальную информацию о происходящем в регионе, о возможностях в нем».
Роберт Бутанс:
«Первый раз я уехал в Великобританию 10 лет назад, второй раз – 8 лет назад. "Бежал" не от Латвии, а от своих личных проблем – так сложились семейные обстоятельства. Сегодня я бригадир (по-местному: супервайзер) на машиностроительном заводе. Говорю ли по-английски? Моя учительница английского удивилась бы, услышав меня сейчас, да! У нас многонациональный коллектив – от европейцев до вьетнамцев. И у каждого ведь свой английский. Так и общаемся: слово по-английски, слово по-польски – так и понимаем друг друга.
Я живу в Лондоне, на 6-й линии. Это примерно как Стропы в масштабах Даугавпилса. Шесть лет назад женился, моя супруга жила в Латвии, но она негражданка. Работала на заводе Химволокна, а сейчас даже такой профессии, как у нее, нет. В Лондоне она убирает гостиницы. Подозреваю, что с работой для нее в Даугавпилсе будет проблема.
Но у нас куплены билеты домой, 30 апреля мы будем в Даугавпилсе. У нас там есть квартира. Каждый год как минимум дважды приезжали домой, и я уже начал строить свою мастерскую, где буду работать как сварщик и кузнец. Она уже примерно наполовину готова. Несколько лет назад я пытался сделать то же самое в Англии, но мне не хватило знаний языка и понимания местного менталитета. Все-таки они очень другие люди. Здесь я смогу и в душу к клиенту заглянуть, и свою показать. Здесь все иначе, здесь дом. Это ни с чем не сравнить».
Георгий Васягин:
«Мы с женой два года назад уехали в Сан-Франциско (США). Живется отлично, и возвращаться не хочется. Я всегда чувствовал, что Латвия для меня слишком маленькая, холодная и злая. Лет в 16 (мне 30 в этом году) я заявил всем, что однажды уеду в Калифорнию.
К годам 22 я уже плотно занимался веб-дизайном и много "фрилансил". Тогда я понял, что местные клиенты вообще не понимают стоимости данных услуг, да и относились ко мне как к рабу. А работая с американцами, я быстро понял, что они очень ценят тебя как специалиста, уважают твое мнение, доверяют тебе и готовы за это платить. Меня это сразу подкупило. Я работал с заказчиками из разных стран, и именно американское отношение мне так пришлось по душе.
В Латвии все жалуются на свои проблемы, жизнь и правительство, но мало кто хоть что-то делает, чтобы исправить ситуацию. В Америке же люди спрашивают, как у тебя дела, и делятся хорошими новостями. Они обсуждают идеи и всегда готовы что-то делать. Люди, которые зарабатывают сотни тысяч долларов и даже миллионы, не заносчивые и очень скромные. Они разговаривают с тобой наравне и слушают.
Еще одна вещь, за которую я полюбил Америку, это свобода слова и свобода языка. Я могу в любом госучреждении подать документы на родном языке. В любом большом супермаркете я могу попросить переводчика, чтобы объясниться с персоналом. Я сдавал на права на русском. Тут нет понятия "государственный язык". США – страна, построенная мигрантами, и тут к тебе сразу относятся как к своему.
Я всегда хотел детей, но понимал, что в Латвии у них нет будущего. Что я им там смогу дать? В прошлом году у меня родилась дочка, она получила американское гражданство. Здесь она сможет стать кем захочет.
Тут я двигаюсь большими шагами. Это как ехать по автобану. В Латвии я ощущал себя как в трясине».
Роман Добычин (Yoggi Bear):
«Я уехал из Даугавпилса 20 лет назад, как только окончил "торговку". Цель моего пребывания за границей за это время неоднократно менялась. Сначала хотел заработать денег. Потом – было приятно, приезжая домой, похвалиться перед друзьями, что я работаю в заграничном ресторане. Такие чисто пацанские взгляды, знаете…
В какой-то момент я понял, что пока у меня есть возможность научиться чему-то новому, я должен ее использовать. И тогда я поехал по странам обучаться поварскому мастерству, но уже тогда у меня была мысль однажды вернуться домой и повлиять на молодое поколение поваров. Ведь когда я уезжал из Даугавпилса, я считал себя поваром. А когда увидел жизнь и эту профессию на европейском уровне, то мне стало стыдно за мои скудные знания и навыки.
Сегодня я нахожусь в Австрии, но, можно сказать, уже одной ногой в Даугавпилсе. После того как я провел ужин "Чувство дома" в ресторане Art hub, я увидел, что у местных молодых поваров есть желание и потенциал расти, но пока они совершенно не конкурентоспособны в мире. Я состою в Ассоциации кулинаров Hangar-7 – очень крупной и влиятельной профессиональной организации. Они тоже видят потенциал в нашем регионе и готовят меня для повышения квалификации местных поваров. Меня уже иногда приглашают на недельку-другую поработать в латгальские рестораны. В это время я работаю с их командами, делаю их сильнее и увереннее в себе.
Но надо понимать, что, чтобы стать действительно хорошим поваром, необходимо около 10 лет полного погружения в учебу, как это было у меня. Порой в ущерб личной жизни и семье. Но это того стоит, если ты фанат своего дела.
Чтобы сократить эти сроки для нас, латгальцев, у нас должна появиться школа поваров. Я и готов этому поспособствовать…»