Знакомые скелеты в крымском шкафу27
И такая же концентрация имперского духа. Первое, что бросается в глаза - это обилие советской символики – в потолочной лепнине роскошных санаториев, в «архитектурных излишествах» величественных оград; да приглядитесь, наконец, к цветочной вазе-клумбе - и там не обошлось без гипсовых серпов-молотов и обязательных снопов пшеницы – символа единства и благополучия советского народа.
Такое впечатление, будто советская власть на протяжении всего своего срока торопилась изо всех сил застолбить свое право на эту территорию.
Очень непростое это место – «всесоюзная здравница». Слишком много для «здравницы» запретных зон и «почтовых ящиков», какие-то непонятные НИИ, и вообще – всякие мистические объекты. Когда-то давно мы шли с приятелем по окраине Симферополя и он показал в сторону нескольких многоэтажек:
- А этот район у нас называют «Сирией».
Опаньки! Я присмотрелся к домам: совершенно стандартные девятиэтажки общежитийного типа. Так вот, значит, где у нас обучали союзников по «странным» войнам и просто ближневосточных террористов.
Много государственных тайн хранит этот полуостров, да и народ здесь живет непростой. А когда-то здесь жили татары. Потом татар выселили и запретили возвращаться.
Маленькое отступление. Поскольку меня читают люди, которые не все понимают о нашей бывшей советской Родине, считаю нужным растолковать некоторые советские непонятки. Итак, мы жили в стране, где непрописанные понятия имели бОльшее значение, чем прописанные законы и нормы. В основе такого положения лежал уголовный принцип не оставлять следов, и поэтому сегодня уже невозможно предъявить несуществующий «документ» о, к примеру, квотах на евреев для конкретных советских ВУЗов или документ о запрете прописывать татар в Крыму.
То есть: вот налетит на меня комментатор-титушка: а покаж документ, где сказано, что татарина в 50-80-е годы нельзя было прописывать в Крыму? А я разведу руками: нет такого документа! И никогда не было, наверное...
Подобно тому, как администрация фашистского лагеря не писала заявок на Циклон-Б для травления людей. Какие люди? Ядовитый газ - исключительно для насекомых, вот бумажка в Берлин, так и написано: для потребностей гигиены! И печи у нас для отопления, а никакой не крематорий – «документ» же имеется!
Как родная советская власть заметала следы на бумаге – это отдельная тема, ну а зачастую не только бумага, но даже устный приказ не требовался – все понималось верхним чутьем. И потому всякий председатель институтской приемной комиссии знал свое дело по пятому пункту, и всякий крымский милицейский начальник, и всякая крымская чиновница – все они тоже знали свое патриотическое дело без всякой бумажки. То есть: если татарин, то никаких уважительных причин для прописки в Крыму быть не может! И исключений – тоже.
Подчеркиваю: это делалось не во времена сталинизма, а в счастливые брежневские годы! А у людей не только родовые дома - старинные семейные кладбища на крымской земле остались!
Летом 1997 года я очередной раз побывал в Крыму. И минут двадцать не мог перейти на другую сторону улицы – через Симферополь проходила бесконечная колонна татар. Что поразило – тысячи и тысячи людей двигались в абсолютном молчании, я не услышал ни одного голоса. Люди смотрели прямо перед собой, у них были совершенно спокойные лица. Ни до, ни после этого я не видел такой организованности, и тогда это произвело пугающее впечатление.
Картина бесконечного молчаливого шествия до сих пор стоит у меня перед глазами. Эта мина замедленного действия еще ожидает своего момента. И, перефразируя слова из известной сказки Киплинга, скажу, что во всяком разговоре о Крыме нужно обязательно повторять рефреном: «Не забывай о татарах. Не забывай о татарах».
Тесть моего приятеля – человек с мутной «служебной» биографией, той самой, где «бывших» не бывает – любил повторять собственную поговорку: «Жизнь дается человеку один раз и прожить ее нужно в Крыму».
Он и прожил ее в Крыму. В хорошем доме и в прекрасном пейзаже. А перед самым домом росло красивое старое дерево.
- Хорошая у вас АБРИКОСА, - похвалил я.
Он строго поджал губы, давая понять, что мой шутливый южноукраинский «суржик» в этом доме не проходит:
- Да, это хороший АБРИКОС.
Брезгливое поджатие суровых имперских губ в ответ на презренный «малороссийский» говор – это и в советские времена типично было для огромной части крымского населения. То есть: это – русский «абрикос», а не ваша одесская «абрикоса» - понятно!
Среди населения Крыма и сегодня слишком много таких людей – с жесткими глазами, военной выправкой и без малейшего украинского акцента. Их жены похожи на советских офицерских жен, их дети издеваются над своими украинскими паспортами и ностальгируют по СССР, которого они не застали.
Мне уже надоело повторять: непростое место этот Крым, и народ здесь живет не простой. Тогда вопрос: а какой?
Несколько дней назад смотрел по ящику репортаж из Крыма. И там какая-то визгливая советская тетка, похожая на миллионы и миллионы таких же припадочно-верноподданных советских кликуш, вырвалась из толпы и орала в камеру:
- Это – наша земля! Мой отец освобождал Крым от фашистов, и потому после войны мы остались здесь жить! Здесь наш дом!
Гм. Знакомая фраза. Очень знакомая.
Так вот. Я тоже знал кое-кого, кто освобождал Крым от фашистов. Вот только крымская послевоенная прописка этим людям и близко не светила – рылом не вышли. Это что же: всякого, кто за Крым кровь проливал – да в такое место на жительство пускать?! Хрен тебе - а за полярный круг – не хочешь?!
В какие только холодные и гнилые углы не загоняла советская власть миллионы своих отработанных и ненужных защитников. А какому-то освободителю почему-то свезло - поселили человека в Крыму. Как в лотерейку выиграл. Это за что же такое везение?
В своей книге «Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург, описывая гибель попавших под репрессии всех своих друзей, делает вывод: «Меня не убили – я просто вытащил счастливый лотерейный билет». Солженицын прокомментировал слова Эренбурга одной короткой фразой: «Лотерейка-то была меченая».
Намек про летерейку поняли? Крым – это счастливая лотерейка для своих, ясно! ДЛЯ СВОИХ!
Поэтому. Просто поскребите любого освободителя или защитника из тех, кому неожиданно «повезло» с местом новой прописки, из тех, кому власть ДОВЕРИЛА приграничную территорию -свое теплое и одновременно уязвимое подбрюшье, и есть большая вероятность, что за фасадом очень уважаемой биографии (ветеран! орденоносец! победитель фашизма!) обнаружите либо бывшего смершевца, либо карателя-осназовца, либо почетного гулаговского вертухая, либо одного из сотрудников того стукаческого ведомства, где бывших вообще не бывает.
Повторяю: не все, но - очень большая вероятность. Впрочем, кому я это рассказываю! Мы же тут все из Прибалтики…
Итак, что мы имеем сегодня в Крыму? Во-первых, несколько поколений населения с устойчивой державно-гебешной наследственностью. Для Независимой Украины эти люди – подарок сомнительный. А вот для России – самые нужные кадры в самом нужном месте. Как бронепоезд на запАсном пути.
Кстати, именно эти люди составляли ядро крымской элиты на протяжении многих десятилетий, именно они активизировали сегодняшнюю крымскую ситуацию.
Во-вторых, мы имеем крымских татар, которые не идут ни на какие громкие конфронтации. В течение двадцати последних лет они тихонько - из общего земельного фонда - скупают все продающиеся участки земли и так же тихонько заселяют их. Они действуют тактикой израильских поселенцев на территории Иудеи и Самарии, то есть: в открытый конфликт не вступаем, добиваемся на определенном участке демографического превосходства, а дальше...
А дальше - видно будет.
Хотя кое-что видно и сегодня. Российских крымчан, чьим заслуженным родителям когда-то «повезло» устроиться на бывшем татарском участке и в бывшем татарском доме (конкретно и фигурально), сегодня никто ниоткуда не прогоняет. И, тем не менее, они уже начинают чувствовать возрастающую внутреннюю... неуютность, что ли. Сегодня эти люди тоже понимают, что единственный их гарант и защитник – это никак не Украина, а – родная Империя.
Ну а в-третьих... А не достаточно ли этого?