«Как работает республика демократическая»1

В музее В. В. Маяковского (Москва) хранится пожелтевший листок, на котором размашистым почерком поэта написано: «Я человек по существу веселый. Благодаря такому характеру я однажды побывал в Латвии и, описав ее, должен был второй раз уже объезжать ее морем».
Маяковский страстно рвался в Ригу – с октября 1921 года до января 1922 года здесь проживала его муза и роковая любовь всей жизни Лиля Брик. За три месяца отправил ей 25 писем. Брик же предпринимала попытки издать в Латвии поэму Маяковского «Флейта-позвоночник», но идея эта так и не трансформировалась в реальность – издатели не хотели подставлять под удар личную репутацию. Отношение власти к Маяковскому было хорошо известно.

Латышский поэт Имант Зиедонис напишет в журнале «Коммунист Советской Латвии» (1968): «Имя Маяковского впервые появилось в латышской периодике в 1924 году в журнале Domas, в обзоре русской литературы анализируются поэмы «Облако в штанах», «150000000» и «Мистерия-буфф». Раздел оканчивается словами: «Тот, кто ощущает стремительность эпохи, не может, читая Маяковского, не почувствовать в нем настоящего, могучего человека революционной эпохи – а иным и немыслим поэт современности». Однако существуют доказательства, что первое знакомство с творчеством Маяковского состоялось в Латвии раньше – в 1918-м, когда были переведены на латышский язык некоторые его стихи и поэмы. Переводы вышли в журнале «Тревога», издававшемся на средства писателей.

СОСТРЯПАЛИ ГРЯЗНОЕ ДЕЛО

Несмотря ни на что, Л. Брик все-таки удалось договориться об организации нескольких публичных выступлений поэта. «Ко мне ходят всякие люди – газетчики, журналисты, все о тебе спрашивают. Знаменитый ты человек», – с радостью сообщала она Маяковскому. Он ответил незамедлительно: «Возможности гастролей обрадовался очень. Поеду с удовольствием». И вот 3 мая 1922 года окрыленный поэт прибыл в латвийскую столицу.

Вдыхал с упоением свежесть рижской весны и серьезно готовился к выступлениям перед своими почитателями. Но вскоре радости от встречи с Латвией у Маяковского поубавилось: плакаты на стенах домов изрыгали в сторону поэта ложь и брань. Ему еще не доводилось сталкиваться с подобным – та зарубежная поездка оказалась первой в жизни. С неизменной папиросой в уголке рта, Маяковский зорко всматривался в латвийскую действительность: хмурые лица рабочих, сытые самодовольные господа…

«В Риге не видно
Худого народонаселения.
Голод попрятался на фабрики
и в селения.

А в бульварной гуще – народ жирнющий…» – напишет он в сатирическом стихотворении «Как работает республика демократическая», по косточкам разбирая все составляющие латвийской государственности.

В политохранке снимают копию с паспортной фотографии Маяковского, размножают и выдают самым опытным полицейским-ищейкам, чтобы докладывали о каждом его шаге.

Прогуливаясь по рижским улицам, поэт поражался контрастам латвийской столицы: ухоженность центральных кварталов, по которым надменно шествуют богатеи всех мастей, и нищета рабочих форштадтов. О пребывании Маяковского в Риге Янис Судрабкалнс высказался так: «Когда поэт впервые приехал в Ригу, он, должно быть, почувствовал себя Гулливером у злобных лилипутов. Министр внутренних дел А. Квесис и его префект мобилизовали всех соглядатаев, состряпали грязное дело за номером 4773, не разрешили Маяковскому выступать с лекцией, предписали конфисковать почти распроданную книгу…» Стремление Маяковского сблизиться с местными прогрессивными кругами почти ни к чему не привело – шпики следовали по пятам. Серая папка «шитого» на него дела распухала с каждым днем. От гостиницы «Бельвю», где Маяковский проживал, «очевидевшего благоустройства заграничные» вела одна группа филеров, с улицы Бривибас их сменяли другие сыщики, а через кварталы вслед увязывались третьи. В историю вошел рассказ служащих одного из книжных магазинов столицы: зайдя однажды в магазин, Маяковский спросил, есть ли в продаже издания русских поэтов. Едва Владимир Владимирович вышел, в книжный юркнул сыщик и принялся выспрашивать, что именно интересовало «долговязого» покупателя.

Все это приводило в ярость, и Маяковский решил проучить шпиков. В один из дней он отправился своими семимильными шагами в Рижский порт, чтобы увидеть труд латышских докеров. Заметив слежку, достал карманные часы и, бросив на них озабоченный взгляд, заторопился в сторону Межапарка. Шпики едва поспевали и настигли поэта в… зоопарке. Маяковский расхохотался им в лицо: «А ведь свидание у меня было вот с этим косолапым мишкой!»

ЛАТВИЯ ЕГО УДИВИЛА

Публичная лекция о советском искусстве, в ходе которой поэт намеревался прочесть свою поэму «Люблю», была запрещена правителями Латвии с пояснением: появление Маяковского на трибуне «может оказаться призывом к массовым беспорядкам».

Тем не менее закрытый вечер поэта состоялся в рабочем клубе прогрессивного культурного общества «Арбейтергейм», кроме того, с успехом прошли лекции в клубе советского торгпредства и в кинотеатре «Форум». В результате революционные литераторы решились на издание поэмы «Люблю» в издательстве «Арбейтергейм». По тогдашнему закону до выпуска тиража в свет 10 экземпляров необходимо было представлять в полицию для цензуры. Типографские рабочие за одну ночь набрали и напечатали «Люблю» 10-тысячным тиражом. Ранним утром почти весь тираж поэмы разошелся в газетные киоски и провинциальные просветительные общества. Когда полиция нагрянула в издательство для конфискации, она обнаружила лишь четвертую его часть. Владелец издательства был оштрафован, против ответственного редактора издания возбудили судебное дело. Однако вскоре издательство доказало свою правоту, и более того, поэма «Люблю» вышла вторым – увеличенным тиражом, с пометкой на обложке «Первое издание конфисковано». «Люблю» Маяковского разошлось в несколько дней!

Поэт-титан, поэт-трибун ехал в буржуазную Латвию «удивлять», но получилось наоборот: это Латвия его удивила. Особенно латвийская армия:

«Об армии не буду отзываться худо:
Откуда ее набрать
С двухмиллионного люда?!
(Кой о чем приходится помолчать условится,
Помните? – пословица: «Не плюй вниз в ожидании виз.)
Войска мало, но выглядит мило.
На меня б на одного уж во всяком случае хватило.
Тем более, говорят, что и пушки есть:
Не то пять, не то шесть».
О правительстве Маяковский отозвался с юмором:
«Латвией управляет учредилка.
Учредилка – место, где спорят пылко.
А чтоб языками вертели не слишком часто,
председателя выбрали – господин Чаксте».
Прошелся Маяковский и по латвийской демократии:
«Республика много демократичней,
чем у нас.
Ясно без слов.
Все решается большинством голосов.
(Если выборы в руках
–понимаете сами –
трудно ли обзавестись нужными голосами!)
Голоснули, подсчитали –
и вопрос ясен…
Земля помещикам
и перешла восвояси».

И, конечно, Маяковского обидело запрещение его лекций. По поводу латвийской культуры выразился с иронией:

«В Латвии
даже министр каждый –
и то томится духовной жаждой.
Есть аудитории.
И залы есть.
Мне и захотелось лекцишку прочесть.
Лекцию не утаишь.
Лекция – что шило.
Пришлось просить,
чтоб полиция разрешила.
Жду разрешения у господина префекта.
Господин симпатичный –
в погончиках некто.
У нас с бумажкой
натерпелись бы волокит, а он,
и не взглянув на бумажкин вид.
Сразу говорит:
«Запрещается.
Прощайте!»

БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЮБЛЮ

Осенью 1922 года поэт направился из Москвы в Берлин. Кратчайший путь пролегал через Ригу. Однако въехать в Латвию ему не разрешили. Пришлось искать объездные пути. Вот поэтому и появились упомянутые выше строки: «…я однажды побывал в Латвии и, описав ее, должен был второй раз уже объезжать ее морем» («Сегодняшний Берлин»). С другой стороны, кто же пустит, «описавшего» своей знаменитой лестницей, к примеру, такое:

«…как это ни странно,
и Латвия – страна.
Все причиндалы, полагающиеся странам,
имеет и она...»
И далее:
«Территории, собственно говоря, нет –
только делают вид…
Просто полгубернии отдельно лежит.
А чтоб в этом
никто не убедился воочию –
поезда от границ отходят ночью».

В то же время чувства, питаемые к властителям Латвии, Маяковский не распространял на латвийский народ. Собственно, у него было две Латвии. Одна – политически неприемлемое буржуазное государство, противоречащее взглядам поэта. Другая Латвия – романтическая страна Лилички Брик (ее мать была родом из Риги), где он захотел любить и быть любимым. В Риге они много гуляли, много ссорились и много мирились. Пишут, что сохранились сведения, как однажды страдающий от своего мучительного чувства поэт забрел в Московский форштадт и дошел пешком до храма Всех Святых. Атеист и певец революции перешагнул его порог и долго стоял под сводами – молился ли, просил ли о чем? Лиле Маяковский подарил кольцо, на котором с внутренней стороны были выгравированы буквы «Л.Ю.Б.» – ее инициалы: Лилия Юрьевна Брик. Опоясывая Лиличкин пальчик, буковки соединялись по кругу в бесконечное «люблю», в «Люблю» Маяковского.