Эрнст Неизвестный родился в 1925 году в Свердловске. Добровольцем ушел на фронт, был тяжело ранен и «посмертно» награжден орденом Красной Звезды.

В 1955 году Эрнст Неизвестный стал членом Союза художников СССР. Работы скульптора побеждали на многих международных конкурсах. В 1961 и 1963 году в Москве прошли персональные выставки Эрнста Неизвестного.

В 1962 году Неизвестный был исключен из Союза художников после того, как глава правительства и лидер коммунистической партии Советского Союза Никита Хрущев, посетивший выставку, в которой участвовал скульптор, назвал его работы «дегенеративным искусством». В 1974 году после смерти Хрущева Неизвестный создал его надгробье, установленное на Новодевичьем кладбище.

В 1976 году скульптор эмигрировал в Швейцарию, а в 1977 году переехал в США. Неизвестный был приглашенным профессором Нью-Йоркского, Гарвардского, Йельского, Калифорнийского и Колумбийского университетов. 

В Риге Эрнст Неизвестный с 1946 по 1947 год учился в Академии художеств. Вот что он вспоминал об этом периоде в 2003 году в программе Светланы Иванниковой и Игоря Пронина «Бальзам на душу»:

- Моя мама провела в Риге последние восемь лет жизни, и через нее ваш город, безусловно, мне дорог. Кроме того, я учился в Академии художеств и жил на улице Рупниецибас, что напротив дома Вилиса Лациса. И серьезную творческую закваску я получил именно за тот год, что учился в Риге. Закваску европейской школы.

Хотя Рига и была провинцией (но провинцией Европы), в скульптуре была сильна. Рига до сих пор близка моей поэтике, моей метафоре. А тот год учебы в академии был просто упоительным. Интересно, что учиться именно в Ригу я приехал, потому что был очень болен.

После войны мне дали инвалидность по ранению, а в документах записали «неработоспособен, нуждается в опеке». Мои мама с папой боялись отпустить меня куда-то одного и отправили в Ригу, потому что там жила семья дядьки. Меня прекрасно приняли.

Но не обошлось без накладок, которые впоследствии заставили меня уехать из Латвии. Это было связано с недоразумением. Никто не знал, что я по убеждениям антикоммунист. Мой папа, как и трое его братьев, был белым офицером у Колчака и Антонова. Кроме того, я был из семьи «изгоев»: моя мама — еврейка по национальности.

Об этом в Риге никто не знал, зато знали, что я живу у дядьки — заместителя начальника Военстроя, чекистской организации, которую возглавлял генерал Афанасьев. Несмотря на то что дядька был штатским человеком и ученым, написавшим учебник по строительству, у меня не было возможности разговаривать с ним на эти темы откровенно, поэтому ко мне относились как к члену семьи оккупантов. К тому же по юношеской глупости я немножко провоцировал ситуацию.

Тогда я только что демобилизовался, и моя глупость состояла в том, что я ходил по улицам в мундире с нашивками, чем, конечно, злил тех, кто был настроен националистически. Конечно, я дразнил гусей. Но в какой-то момент такая двойная жизнь стала для меня слишком тяжелой, и я решил уехать из Риги. Уезжая, я совершил очень неосмотрительный с точки зрения того времени поступок: переписал бесплатно свою прекрасную квартиру на одну горбатую женщину-латышку с ребенком. Сделал это втайне от дядьки, поставив его тем самым в чудовищно неудобное положение…