Обратите внимание: материал опубликован более чем двенадцать лет назад

И судьба свела ее с Соломоном Гершовым

И судьба свела ее с Соломоном Гершовым
24 апреля, в день, когда Артиллерийский арсенал, построенный в стиле русского ампира, «выстрелил» Даугавпилсским Арт-центром им. Марка Ротко, состоялась не ожидаемая встреча с вдовой художника-авангардиста Соломона Гершова (1906–1989) Тамарой Федотовой (Санкт-Петербург).

Встрече содействовал правящий миром случай – интервью намечалось совсем с другими людьми, но они по ряду причин оказались недосягаемыми. Незапланированная случайность обернулась напоминанием о том, что, кроме Ротко, в городе Двинске рождались и другие таланты. И кто знает, эмигрируй в Америку Гершов, построй там свою творческую судьбу – в честь кого бы именовался нынче даугавпилсский центр искусств! И Ротко, и Гершов – художники еврейского происхождения, разница по рождению – три года, оба в детстве были увезены родителями из Двинска, но увезены в кардинально противоположных направлениях: Гершов судьбоносно оказался в Витебске, где в послереволюционное время учился у Пэна, Фалька, Малевича, Шагала.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО


Каждая из представленных в арт-центре картин Соломона Гершова философична, в каждой заключен целый мир, каждая – отклик души и доказательство мастерства художника.


Тамара Федотова – обладательница большой коллекции творений мастера.


Мы уединились на диванчике, отыскав место подальше от праздничной суеты, тотчас завязалась беседа. Выяснилось, что Федотова по образованию физик, занималась электростанциями, в том числе атомными, в связи с чем во время многочисленных командировок объехала всю Европу. Но будучи человеком разносторонним, находила время для искусства. По молодости собирала коллекцию художественных открыток, посещала ленинградские музеи, при возможности – открытие выставок, где завязывались знакомства с художниками. Такое общение расцвечивало душу. Однажды судьба свела ее с Соломоном Гершовым. Художник пригласил Тамару с друзьями навестить его в мастерской. «Мы с интересом воспользовались предложением. Каждый из нас купил какую-то его работу… Помню, что я выбрала импровизацию на тему поэмы Пушкина "Цыганы"…» – вспоминает Т.Г. Федотова и, улыбаясь, поясняет, что Гершов был человеком без возраста. «Кто не знал, сколько ему лет, глядя на картины автора в 1980-х, считал, что их писал человек, которому не более сорока, тогда как Гершову было уже в два раза больше. Его работы и сейчас смотрятся свежо».


На вопрос, какое впечатление на нее производит живопись Марка Ротко, Тамара Георгиевна отвечает: «Ротко в своих картинах выражал главные человеческие эмоции и, как он сам пояснял, "не интересовался соотношением цвета, формы или чего-то еще". Я, наверное, всей своей предыдущей жизнью подготовлена к самому широкому восприятию присутствия таланта, неважно, в живописи ли, в скульптуре, в архитектуре… Сегодня психологическое искусство, в котором заложен большой смысл, часто завуалировано либо не выставляется. Интереса у публики маловато. Общество должно созреть, чтобы воспринять. Гершов говорил: "Если рядом с работой художника поставить икону XIV–XVI вв. и если видно, что они созвучны, то это настоящее и хорошее. Если же они вступают в диссонанс, – стоит повременить с признанием автора". Гершов не пропускал ни одной выставки в Эрмитаже. Знаете, обычно художники относятся друг к другу с некоторым скепсисом, но в случае с Гершовым этого не происходило – он все пропускал через себя. После выставок всегда шло активное обсуждение увиденного.
Мне радостно, что Даугавпилс осилил масштабный проект Арт-центра им. Ротко. Теперь все зависит от того, как вам будет помогать государство. Такое достояние Республики обязательно должно работать!».


Т.Г. Федотова приехала в Даугавпилс из Санкт-Петербурга вместе с искусствоведом Иреной Мамоновой, которая уже больше 10 лет занимается живописью Соломона Гершова и в этом году защитила кандидатскую диссертацию в Русском музее. Появление арт-центра в Даугавпилсе Мамонова комментирует так: «Фигура Ротко долгое время была закрыта для россиян. Мы знали этого представителя абстрактного импрессионизма по репродукциям в альбомах и информации в Интернете. Прорыв связывается с 2003 годом, когда более 20 произведений Ротко были представлены в Эрмитаже при содействии Национальной художественной галереи (Вашингтон). Но и по сей день в России нет ни одного оригинала работ этого художника – ни в музеях, ни в частных коллекциях. Поэтому то, что произошло в Даугавпилсе, воспринимается чудом, событием международного масштаба».

УРОЖЕНЕЦ ДВИНСКА


Тамара Федотова – вторая жена Гершова. Первой была талантливая балерина Вера Сергеевна Костровицкая, позднее преподававшая в Ленинградском хореографическом училище (до 1965 года). Известна ее книга «100 уроков классического танца», неоднократно переиздававшаяся. По словам Т. Федотовой, в настоящее время в США готовится еще одно переиздание этой методики. Костровицкая, кроме прочего, вошла в историю балета и тем, что определила потенциал приехавшего поступать в училище Рудольфа Нуриева и приняла его на свой страх и риск.


С. Гершов познакомится с Т. Федотовой спустя несколько месяцев после смерти жены, последовавшей в сентябре 1979 года.
Выставка картин Соломона Гершова в Даугавпилсском Арт-центре им. М. Ротко стала второй по счету, связанной с нашим городом, первая относится к 2006 году, когда отмечалось 100-летие со дня рождения художника. Ретроспективе картин содействовала все та же Фарида Залетило – известный даугавпилсский искусствовед.


Соломон Гершов родился в Двинске, в семье переплетчика книг. Детские воспоминания сопровождали его всю жизнь, находя отражение в творчестве. С переездом семьи в Витебск в пятилетнем Соломоне обнаружилась неуемная страсть к рисованию, которая со временем стала теснить все остальное. Гершов разрисовывал даже стены реального училища, где готовили раввинов, но рисунки при этом были совсем не на библейские темы. В 1932-м его вышлют из Ленинграда с формулировкой «за разложение Изо-фронта», ведущего борьбу на фронте пространственных искусств. В 1948-м последует арест художника. Лубянка, Бутырка, Воркутинский лагерь… В 1956-м Гершова освободят, но не простят – с его стороны прошения о реабилитации не было.


Как пишет Герман Гуревич, в государственных музеях работы Гершова долгое время не экспонировались, разве что некоторые попадали на коллективные выставки «Союза художников». Причин такой невостребованности было несколько. Кроме явного пренебрежения «социалистическим реализмом», художник славился непокладистым характером, настораживающей биографией. По части профессионального мастерства Гершову много дала школа при «Обществе поощрения художников». И, конечно, круг общения, друзья, среди которых Д. Шостакович, Э. Гарин...


У студентов, как известно, заработки случайные. Шостакович «промышлял» игрой на пианино в кинотеатрах, оживляя немые фильмы, Гершов, бывало, разгружал вагоны, зарабатывая за вечер 2 рубля. Литр молока тогда стоил 8 копеек, большой кусок ситного с изюмом – 5 копеек. Жить можно… На темы Седьмой (Ленинградской) симфонии Шостаковича Гершов написал цикл из 17 листов. По воспоминаниям, в квартире Шостаковича все листы разложили на полу, и Гершов предложил композитору выбрать любые два в подарок, что оказалось непросто. Дмитрий Дмитриевич с женой обсуждали каждый, спорили, перекладывали, откладывали. Наконец, осталось четыре, и художник прекратил их «мучения», удвоив свой дар.


С началом массовой эмиграции евреев из СССР картины Гершова попали за рубеж. Его работы оказались в галереях Лондона, Парижа, Нью-Йорка. Из Лондона художнику прислали приглашение и макет проспекта выставки. Но о поездке в Англию даже не помышлялось. Поблагодарил англичан и указал на ошибку: «В проспекте написано, что в Академию художеств не приняли меня, так как я провалился на экзамене по русскому языку. Это неверно. Я провалил также и химию, и математику – все предметы, кроме рисунка и живописи. Из Лондона ответили: «Не имеет значения». Почему-то особенно полюбили Гершова грузины. Его персональные выставки состоялись в Тбилиси (1976, 1979) и Кутаиси (1985). Последняя, самая большая – 195 картин. Гершов не мог не откликнуться на трагедию в армянском Спитаке, где в результате землетрясения погибло много людей. Работы из этой серии и других представлены сегодня в Даугавпилсе. Приходите, смотрите.

ТАКОВА ТРАДИЦИЯ...


В конце 1970-х заместителем директора Русского музея по научной работе становится ученый-искусствовед Губарев. В это время Русский музей приобретает 6 картин Гершова и платит за каждую по 500 рублей. Позднее на одном из европейских аукционов картина Гершова будет продана за 38 тыс. швейцарских франков, другие доходили до 54 тыс. фунтов стерлингов. Компетентные советские органы в ответ объявили все работы художника «национальным достоянием» и перекрыли их бесконтрольный вывоз за границу. В 1987 году на юбилейной выставке Гершова директор Эрмитажа, академик Пиотровский назовет его произведения волшебством. Картины тогда заполнили два зала: библейские сюжеты, портреты и пейзажи, балет и цирк, еврейские темы и грузинские…


Все это позволяло судить о масштабе мастера, его личности. Особо искусствоведы отмечали присущий картинам Гершова внутренний «музыкальный» ритм. «Когда я познакомилась с Гершовым, поняла, что не смогу жить без него, без его искусства. Земные удобства его мало интересовали. Жизнь Соломона Моисеевича была непростой, пришлось претерпеть удары судьбы. Если появлялись деньги, предпочтение отдавалось покупке лучшего холста или интересной бумаги, краскам. Внешняя сторона проходила мимо, а вот духовная, определяющая обстановку, круг общения, была богатой. Соломон Моисеевич был дружелюбным и веселым человеком, но цену себе знал и, возможно, почувствовал, что посмертная слава превысит почет при жизни. Увы, такова традиция», – говорила вдова художника.