Лиго. Праздник, который всегда с тобой

Лиго. Праздник, который всегда с тобой

В истории поистине народного праздника Лиго, отмечаемого 23-24 июня, были самые разные моменты – от почитания до запретов, от антрактов до возрождения на сцене латвийской жизни.

Праздник этот, с его обрядами и зрелищными традициями, называют одним из столпов национальной латышской идентичности.

 

В 1825 году рижский генерал-губернатор Ермолай Федорович Керн, супруг воспетой Пушкиным Анны Петровны, позволил отмечать Лиго на городских валах, но после того, как их в 1857 году снесли, праздник вернулся на набережную Даугавы. Народное гулянье продолжалось до глубокой ночи. Михаил Губин пишет, что 23 июня 1901 года латышский промышленник и меценат Август Домбровский пригласил две тысячи гостей, среди которых были рабочие его предприятий на гигантский плот размерами 65 на 25 метров. Играл оркестр, горели, установленные на шестах бочки. Плот романтично плыл по ночной Даугаве, но крепкого спиртного не предусматривалось. Домбровский, основатель общества трезвости «Зиемельблазма», слыл ярым борцом с пьянством.

 

В 1903 году губернатор Лифляндской губернии Михаил Алексеевич Пашков поздравлял жителей с Лиго с борта арендуемого парохода. Спустя восемь лет на Рижском взморье, в Майоренгофе, праздничную ночь сопровождала музыка военного оркестра Иркутского гусарского полка. Из сообщения газеты «Рижское взморье» следовало, что песни и национальные костюмы латышей «привлекали на гулянье массу русской публики».

 

Как Лиго убыток принесло

 

Первое массовое празднование Лиго в Риге после провозглашения Латвийской Республики (1918) состоялось только в 1925 году. Вот как описывала праздничное шествие газета «Сегодня»:

 

«Впереди двигался оркестр и с ним хор, бойко исполнявший традиционную ивановскую песню. Дальше медленно катился большой автомобиль Национальной оперы, на котором высилась усеченная пирамида, окруженная четырьмя пылающими жертвенниками и хором древнелатышских весталок в национальных костюмах».

 

Разгульное веселье продолжалось целых четыре дня. В это время не выходили газеты.

 

 

«Явление совершенно ненормальное и, по нашему глубокому убеждению, не соответствующее интересам общественности. Западная Европа не знает подобного перерыва функционирования печати, этого нерва современной жизни», – не скрывала своего возмущения «Сегодня». – Мало того, что «пульс экономической жизни был искусственно приостановлен. Непосредственный убыток государственного хозяйства от этого празднования, по приблизительной оценке, составляет 60 миллионов рублей. Убытки же народного хозяйства не поддаются учету».

 

Замерла вся хозяйственная деятельность латвийских городов: не работала промышленность, торговля, транспорт, банки… Прервались обороты внешней торговли, все нити, связывавшие страну с мировым хозяйством.

 

 

«Едва ли иностранный деловой мир зачтет нам это в плюс», – писал профессор М. Зив, оценивая ущерб по старинке, в латвийских рублях.

 

Такой продолжительный «антракт» в экономической деятельности должен был стать уроком, побудившим пересмотреть вопрос о количестве праздников в стране. Однако не тут-то было! В дальнейшем, особенно во времена Карлиса Улманиса, их число только увеличилось при том, что Лиго оставалось главным.

 

Лиго на фоне оккупации

 

В сентябре 1940 года председатель президиума Верховного Совета Латвийской ССР Аугуст Кирхенштейн подписал указ о праздничных днях, которых устанавливалось семь: 1 января – Новый год, 22 января – день памяти Ленина, 1 Мая, 24 июня – Лиго, 21 июля – день основания Советской Латвии, 7-8 ноября, 5 декабря – день «Сталинской Конституции». Как видим, Лиго пробился сквозь политику.

 

Немцы, как пишет исследователь биографии праздника, против Лиго тоже ничего не имели, тем более что в национал-социалистической Германии день летнего солнцеворота отмечался. Поэтому 20 июня 1942 года генеральный комиссар Риги штандартенфюрер Фуст уведомил, что 24 июня (Янов день) – законно празднуемый, а запрет главы рейхскомиссариата «Остланд» на нахождение ночью вне дома отменяется с 23 по 24 июня. В 1943 году стали праздновать уже 22 июня, правда, этот день Гитлер объявил днем освобождения восточных территорий от большевиков. В парках звучала оркестровая музыка. После вступления в силу нового списка праздничных дней на территории Латвии, рижане отметили Лиго на острове Доле.

 

На первой странице

 

После войны, 19 июня 1945 года газета Cīņa публикует решение президиума Центрального совета профсоюзов ЛССР «Об организации празднования праздника Лиго на предприятиях и в учреждениях Латвийской ССР». В преамбуле документа говорилось: «До установления советской власти в Латвии у широких масс трудящихся не было возможности широко отмечать и праздновать свой народный праздник Лиго. Это празднование было привилегией узкой фашистской клики – айзсаргов и корпорантов. Еще более нетерпимое положение было во время немецкой оккупации, когда немецко-фашистские негодяи запрещали каждое проявление национального сознания латышского народа и отмечание народных праздников рассматривали как демонстрацию против фашистских захватчиков. В этом году трудящиеся Советской Латвии впервые широко отмечают и свободно празднуют свой национальный праздник во всех городах и деревнях», – утверждала газета. Профсоюзным комитетам предписывалось привлечь широкие народные массы к празднованию, организовывать вечера с докладами об историческом значении праздника Лиго.

 

К первому послевоенному Лиго в столице было приурочено открытие нового понтонного моста через Даугаву.

 

22 июня 1945 года в Риге торжественно встречали воинов 130-го Латышского стрелкового корпуса. На первой странице праздничного лиговского номера газеты Cīņa девушка в народном костюме рядом с бойцом Красной армии, оба в венках.

 

Лиго по-советски

 

Приспосабливаясь к новым веяниям, Лиго обзаводилось советскими элементами празднования. Так, на Празднике песни (1948) сводный хор исполнил песню композитора Анатолия Лепина на слова Мейнхарда Рудзитиса Līgo, līgo! Staļinam! Līgo! Līgo! Однако М. Губин, автор статьи «Запрещенное Лиго, как советские диссиденты праздник спасли», сомневается, что ее с воодушевлением пели у костра в тесной компании.

 

Москва по просьбе правительства Латвийской ССР перенесла выходной день на 24 июня. «В связи с тем, что 24 июня является национально-бытовым праздником «Лиго»…, – пояснялось в постановлении 1949 года.

 

Проявлению национального духа положил конец первый секретарь ЦК Компарии Латвии Арвид Янович Пельше, который Лиго, мягко говоря, недолюбливал. Вступив в должность в ноябре 1959 года, Пельше мгновенно уловил недовольство этим праздником Никиты Хрущева, у которого народные гуляния ассоциировались с проявлением национализма и язычества. В итоге празднование Лиго стали сворачивать, о нем уже не принято было упоминалось в прессе.

 

Лиго. Праздник, который всегда с тобой

 

Вместо Лиго – новые традиции

 

Когда журнал «Лиесма» позволил себе поместить в июньском номере статью и фотографии о праздновании Лиго, его главный редактор Юрийс Ногийс был уволен. 24 июня 1961 года газета Cīņa писала:

 

«Лиго или Янов день следует признать устаревшей и не отвечающей духу времени традицией. В эпоху, когда советский человек закладывает основы великого строительства коммунизма, было бы неправильно и нецелесообразно отмечать языческие традиции. В воспитании трудящихся следует использовать только прогрессивные традиции». Правда, дальше следовала приписка: «Конечно, что праздновать и что не праздновать – личное дело каждого гражданина».

 

23 июня 1961 года в Риге на углу улицы Слокас и бульвара Узварас на панно, изображающем освобождение народов Африки, появилась надпись Lai dzīvo Līgo, а вечером к памятнику Свободы был возложен венок из дубовых листьев.

 

Вместо оказавшегося под запретом праздника власть принялась придумывать новые традиции. Так, объявили Неделю советской молодежи с возложением цветов к памятнику Ленину 19 июня. Двадцать первое июня – День дружбы народов, 23 и 24 июня 1961 года прошел Праздник песни и танца школьников.

 

Вмешались диссиденты

 

Казалось, противиться мощи советской идеологической машины невозможно. Но тут вмешались советские диссиденты…

 

Из книги Льва Копелева и Раисы Орловой «Мы жили в Москве»:

 

 

«В 1960 году мы поехали в Латвию по командировке общества «Знание». Там в некоторых районах вводились новые гражданские обряды, сопровождающие рождение ребенка, окончание школы, свадьбу, совершеннолетие, похороны. Так власти надеялись ослабить влияние церкви и воспитать «нового человека». В маленьких городах Валмиере, Талсы <...>. мы встречали много людей, увлеченных этими новшествами. Но, празднуя новые обычаи, они пели старые песни, надевали старые наряды, уже, казалось, ставшие музейными экспонатами или театральным реквизитом. Так новые обряды укрепляли, утверждали национальную самобытность, еще недавно сурово подавляемую как «буржуазный национализм».

 

Но в те же дни мы узнали, что Хрущев запретил праздновать Янов день – самый большой латышский праздник, в народе его называют Лиго – то есть, радость, веселье. Угодливые местные власти стали искоренять любые упоминания о Яновом дне, хотя ими наполнены фольклор и классическая литература. Переделывались даже школьные учебники и словари, из латышского языка приказано было изъять такие словосочетания, как «Янов сыр», «Янов месяц», «Янов жук». Вернувшись в Москву, мы опубликовали статью в журнале «Наука и религия» и отдельную брошюру, где рассказывали о творческом опыте латышских просветителей и возражали против запрета Лиго. Наши публикации вызвали окрик из ЦК, Суслов распорядился «призвать к порядку» редакторов и осудить идеологическую ошибку. Между тем из Риги приходили все более тревожные известия о расправах со всеми, кто противился запрещению Лиго…».

 

Лев Копелев – известный российский правозащитник, ученый-филолог, лингвист, прототип Рубина из романа «В круге первом» Солженицына.

 

В 1960 году Копелев вместе с женой Раисой Орловой выступил главным защитником латышского праздника. Помимо статей, он написал и обращение в ЦК КПСС, доказывая, что «запрет народного праздника и произвол цензуры противоречат советской конституции, принципам марксистско-ленинской национальной политики, традициям и воле латышского народа». Письмо подписали 30 латышских и московских интеллигентов. В том числе Илья Эренбург, бывший депутат Верховного Совета от Даугавпилса. Письмо было передано в приемную Кремля, но ответа не последовало.

 

Вместо этого в «Известиях» появился фельетон, где высмеивались некие почтенные, но наивные ученые и литераторы, подписывающие письма, защищая неприкосновенность отсталых, мракобесных обычаев».

 

В журнале «Дружба народов» в 1965 году вышла статья «Лиго – значит радость», написанная Львом Копелевым в соавторстве с Дзидрой Калныней, старшей научной сотрудницей ЛУ. В ней рассказывалось, как латыши отмечают летний солнцеворот, а запрет праздника был назван «совершенно нелепым».

 

15 апреля 1966 года товарищ Пельше ушел на повышение в Москву. И с 1967-го Лиго снова начали праздновать. Диссиденты восприняли это «как успех всех прошлых усилий, как ответ на первое коллективное письмо, задержавшийся на пять лет. Значит, все же можно, хоть и не сразу, добиться справедливости, можно воздействовать на власти словом…», – делал вывод Копелев. Он же позднее признавался, что они начали защищать Лиго совершенно случайно. «Только потому, что мы в то время оказались в Латвии. Мы хотели улучшать жизнь в нашей стране. Латвию мы тогда воспринимали как неотделимую часть…»

 

В 1967 году Институт научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС издал в серии «Обряды и обычаи народов СССР» брошюру Петериса Кампарса «Советская гражданская обрядность». В ней приводились слова народного поэта Латвии Яна Судрабкална: «Золотые нити традиций связывают далекое прошлое народа с жизнью наших дней, и вечер Ивана Купалы, на латышский лад «Яню вакарс», и весь праздник Лиго полон старинного очарования, жизнерадостности, веры народа в свои силы… Лиго – пример бессилия христианской религии искоренить прогрессивные народные традиции. Латвийский Янов день по своей сути всегда был антихристианским, антицерковным крестьянским и плебейским праздником». Так, и на идейном, атеистическом уровне праздник был реабилитирован.

 

Марка, посвященная Лиго

 

Лиго 1970-х годов XX века запомнилось многим самодельными головными уборами, которыми торговали на рынках перед праздником. Для девочек – якобы народные, с шариками из фольги, а также дамские широкополые шляпки из цветной бумаги. Для мальчиков – гусарские кивера с перьями и сомбреро с надписью «Лиго». Позже это исчезло, а в период Атмоды подверглось всяческой критике. Народный фронт, придя к власти, объявил Лиго выходным днем.

 

23 июня 1988 года в Латвии первый раз отметили праздник Лиго как восстановленный официальный выходной. А 10 ноября 1989 года Верховный Совет Латвийской ССР объявил Лиго, 18 ноября и Рождество праздничными днями. В 1991-м почта СССР успела выпустить марку, посвященную латышскому празднику.

 

Лиго с особым акцентом

 

В 2020-м на Лиго и Янов день выпадает пять выходных подряд (с 20 июня по 24 июня), о чем Министерство благосостояния сообщило еще в прошлом году, не подозревая, что многие привычные акценты массовых мероприятий, в том числе гулянья и высокие костры, подпадут под запрет из-за объявленной пандемии нового коронавируса.

 

 

Публичные мероприятия для празднующих Лиго в этом году организуются только в период с 06.30 до 24.00. Для частного мероприятия на частной территории, например, в своем доме или в саду, таких условий нет. То есть, если праздник организуется как частное мероприятие одной семьи и в нем принимают участие 4-7 человек, это не считается публичным мероприятием, членам семьи разрешено вместе встретить рассвет.

 

Правила Кабинета министров «Мероприятия по эпидемиологической безопасности для ограничения распространения инфекционной инфекции Covid-19” определяют, что мероприятие считается частным, если оно в частном порядке организовано также в публичных помещениях или местах.

 

Госполиция предупреждает, что за несоблюдение эпидемиологических правил физических и юридических лиц могут наказать штрафом.

 

Про поиски цветка папоротника в ночное время в ограничениях ничего не говорится. Может, потому, что его принято искать в одиночку?...

 


 

 

(по ст. М. Губина «Запрещенное Лиго: как советские диссиденты латышский праздник спасли»)