Днем раньше, 29 июня, Марис Лея агентству LETA заявил, что не помнит, чтобы он слышал часть разговоров, опубликованных "Ir". В частности, он ничего не помнит про министра земледелия Яниса Дуклавса, экс-совладельца банка Parex Валерия Каргина и Лауриса Дрипе. "Изучив имеющиеся у меня разговоры, я не нашел, чтобы эти лица фигурировали в материалах дела, поэтому здесь для точного ответа будет нужна специальная проверка".
Но 3 июля выступила депутат Рижской думы и бывшая заместитель начальника БПБК Юта Стрике. Она сказала агентству LETA, что заявление Калнмейрса о том, что Генпрокуратура не была знакома с частью материалов дела, не выдерживает никакой критики. "Я ясно помню, что в то время, когда я работала в БПБК, генпрокурор Эрик Калнмейерс и разные прокуроры знакомились с оперативным делом. Об этом свидетельствуют их подписи", — заявила Стрике.
По ее мнению, даже объем материалов, не говоря уже об оперативных мероприятиях, был в свое время согласован с Генпрокуратурой. А теперь находящиеся у власти представители "отдельных партий" пытаются сместить фокус с возможных преступлений на то, откуда у журнала эти разговоры.
А уже 5 июля Эрик Калнмейерс дает интервью "Latvijas Avīze", в котором уверенно заявляет: "разговоры в Rīdzene" можно оценить только с этической точки зрения и "ничего больше там нет". Однако, отвечая на вопрос, права ли Юта Стрике в том, что Генпрокуратуре было хорошо известно содержание разговоров, Калнмейерс заявил, что "все это демагогия". По его мнению, в задачу прокуратуры и надзирающего прокурора входит лишь следить за тем, чтобы следователи не нарушали закон, "а не слушать разговоры". Он также заверил журналиста, что вообще о прослушке гостиницы Rīdzene узнал только в 2011 году (все опубликованные "Ir" разговоры относятся к более раннему периоду), когда к нему пришли из БПБК с просьбой о продлении ряда оперативных мероприятий.
В интервью он также признался, что в основном прочитал расшифровки "разговоров в Rīdzene" уже только в журнале. "Надо признать, что большую их часть можно оценить только с этической точки зрения, ничего больше там нет. Я там не вижу никаких преступлений. (..) Надо отделять естественные этические моменты от естественных уголовных моментов", — заявил в интервью Калнмейерс.
Наконец, он открыто признал, что у БПБК и Генпрокуратуры нет единой позиции не только по этому делу, но и вообще, в принципе нет никакого согласия: "Прокуратура — это намного более высокий уровень, мы никогда не допустим и не согласимся с теми настроениями, которые, по крайней мере раньше, царили в БПБК. Там считалось, что все, что делает БПБК — выше закона. Что допустимо любое поведение, даже не соответствующее закону, если оно направлено на раскрытие преступления. (..) Это учреждение все время доказывало, что ему никто не указ — как хотели, так и работали, что хотели, то и делали. Это как с избалованным ребенком — когда пытаешься вразумить его, он начинает орать и кататься по земле".
1. Айвар Лембергс: "Все это вранье, но оно мне даже немного нравится"
2. Латвийские радио и телевидение: "Прощай, Вентспилсская дума!"
3. БПБК: "Хорошо, мы расследуем… откуда у вас эти разговоры"
4. Генпрокурор: "Я разговоры не слушал, но методы работы БПБК мне никогда не нравились"